А что если Полсон, вдруг осознав, что на горизонте замаячил кризис, сам его сейчас и организует? Предположение казалось невероятным, и тем не менее…
Буря нарастала, накрывая банк за банком. Может, он рискнул чуть-чуть сдвинуть снежный пласт, рассчитывая проконтролировать надвигающуюся лавину? Невероятно высокая ставка!
В этот момент я начал понимать, что происходит, и попытался реконструировать ситуацию.
Полсон ужинал с Султаном несколько дней назад и передал тому важнейшую информацию: Lehman должен рухнуть. Быть может, он отсоветовал ему помогать Фулду[15]. А в остальном позволил саудовцам использовать взрывоопасную информацию по собственному усмотрению.
Я потихоньку дремал в кресле поезда "Евростар", а в голове у меня безостановочно крутилось: надвигается что-то ужасное… Но что, черт подери, мне делать со своими догадками?!
7. БЕЗ СУДА И СЛЕДСТВИЯ
Когда назавтра, 27 августа, я вернулся на работу, меня ждала хорошая новость. Капкан сработал. Оба трейдера выдали себя, обменявшись более чем недвусмысленными мейлами. "Что будем делать? Скоро все это просочится, и в лавке поднимется шум", — писал один. "Не дергайся, старичок, найдем по-быстрому выход и свалим", — успокаивал его второй. У меня перед глазами лежало больше пятнадцати такого рода мейлов. Ничего себе, двое наглых сопляков с астрономической зарплатой решили, что им удастся утащить еще и часть своей гигантской добычи. Вот что собой представляют, оказывается, наши выпускники Политехнической школы. Дешевые трюкачи, сильные в математике, кто бы спорил, но без признаков здравого смысла. Я был в шоке от того, как легко их можно прижучить. И выкинуть на улицу.
Я тут же их вызвал. Лучше сразу со всем покончить.
Тот, которого я знал лучше, Шарль-Анри, первым вошел в мой кабинет. Я сократил привычную вежливую болтовню и перешел к сути. Юный выпендрежник пытался оправдываться. Жалкое зрелище! Я был тем более разъярен, что он унизил именно меня. Ведь кто, как не я, заметил его в Нью-Йорке. Если об этой истории прознают, я буду выглядеть полным идиотом. А это неприятно. Я так и слышал, как Номер Один выступает перед правлением: "Дамьену предстоит еще поработать над собой. Ничего удивительного, посмотрите, с чего он начинал… Все логично. Но вот увидите: подставив нас, он непременно потребует выплатить ему премию по итогам года. А потом с него станется обратиться ко мне: Успокойте нас: вы же не собирались этого делать, правда, господин генеральный директор?"
Истинная подоплека сложившейся ситуации такова: год назад, в момент моего назначения, у Номера Один был другой протеже. Такой же самонадеянный энарх, как и он сам, сбежавший в последний момент в Сингапур. Меня использовали в качестве затычки для образовавшейся дыры. Но с этого момента президент Банка постоянно заставлял меня расплачиваться за то, что счел личным оскорблением. Впрочем, стойкости мне не занимать. И пусть мои звания и регалии не столь пафосны, как его, память у меня тоже хорошая. Даже излишне хорошая.
Ну а пока на мне висели два кандидата на увольнение и серьезная ошибка. Пора с этим покончить. Я повысил голос, угрожая подачей иска в суд. Шарль-Анри понял, что я не шучу. Затем я его битый час допрашивал по поводу использованных ими технологий обмана систем безопасности. Если он признается, я прекращу преследование. А поскольку человек я неплохой, то готов даже написать ему рекомендательное письмо для приятеля, который руководит хедж-фондом в Лондоне. Эта бумаженция могла принести сразу две выгоды.