Тоненько зазвенели стекла, но я купировала стихийный выброс ударом по лицу. По губам маленькой бунтарки потекла кровь.
- Не выйдет, девочка! Ты сама выбрала. В тот момент, когда решила, что тебе можно больше, чем другим. Что ты особенная. Так вот, для крыс ты такая же, как все. Разве что чуточку вкуснее.
Я отлевитировала крысу к самому ее лицу.
- Я отдам тебя крысам. И они тебя сожрут.
- Нет! Нет… не надо… Нет…
- Почему нет? Это же ради Гарри. Правда, ему будет все равно. Но ты умрешь не просто так, ты умрешь за Гарри Поттера. Я отдам тебя крысам. Они будут тебя жрать ради Гарри. Ради его зеленых глаз.
- Не отдавайте! Нет!
Испуганная воплями крыса щерилась у самого ее лица.
- Не отдавайте! Не отдавайте!
- А кого отдать? Кого отдать крысам?
- Гарри! Отдайте им Гарри! Пусть они его сожрут! И Рона! И Грейнджер! Отдайте им их всех!
- Где же я возьму им Гарри? А ты уже здесь. И крысы хотят есть.
Информация хлынула потоком. Мы услышали все: и про упыря, замещающего Рона, и про штаб Ордена Феникса, и про то, что меч собирались передать через домовика Добби, который носил письма Поттеру. Оставалось только записывать.
Я убрала крысу. Послышалось несколько хлопков. Это аплодировал Волдеморт.
- Отлично, Алекто! Подправьте кто-нибудь память этой дурочке, чтобы с собой не покончила. Чистокровная все-таки.
- Чудовище! – послышалось со стены.
- Секо! – Беллатрикс, которой не дали выступить, бросила заклинание в портрет Дамблдора.
Странно, но режущее не оставило на холсте даже царапины. Снейп на мгновение прикрыл глаза. Это уже интересно. Я бы даже сказала, что это очень интересно.
- Занятная защита! – оскалился Волдеморт. – С этим стоит разобраться. Позже. Сейчас у нас полно других дел, куда более неотложных. А с этими… «героями» вы справитесь сами.
- Всех в карцер! – распорядился Амикус. – По одному. Пусть подумают над своим поведением.
Разумно. Хотя домовик может и выпустить. Но я сделала, что могла. Да и имя домовика, который связан с заговорщиками, уже прозвучало. Остается надеяться, что его обезвредят до того, как он вновь попытается на меня напасть.
- Отвратительная история, - проговорил Волдеморт, - а ведь я собирался передать Хогвартсу две реликвии Основателей, которые мне удалось разыскать. Согласитесь, как-то несправедливо, что в школе хранится только то, что принадлежало Годрику Гриффиндору. Медальон моего предка, Салазара Слизерина, и чаша Хельги Хаффлпафф могли бы занять достойное место в этом кабинете. Но раз тут творится подобное…
Ага, он все понял и сделал! Но я сейчас об этом не буду думать, а изображу восторг, как и положено.
- Вы нашли эти сокровища, милорд? Это чудо!
- Да, но об этом мы поговорим позже. Как я уже говорил, у нас много дел.
В замке остались Долохов и младший Лестранж. Мы расположились в кабинете директора, который принял свой обычный вид. Деканы с максимально возможной скоростью покинули наше общество. Снейп выставил огневиски, у Антонина была с собой его фляжка с водкой.
- Вот как надо! – сказал Рабастан. – А то все «Круцио», «Круцио»! Но с засранцами нужно что-то делать. Обидно, что все чистокровные.
- Девиц замуж, чтобы дурью не маялись, - предложил Долохов, - предварительно всыпав как следует. А вот парень… даже не знаю. Вроде и сопляк еще, а злости в нем на десятерых хватит.
- Лонгботтом, - пояснила я, - за родителей мстит. Даже жалко, последний в Роду. И Помона за него просила. Говорит, настоящий талант в гербологии. Можно было бы отобрать палочку и отправить домой, взяв нужные клятвы, но, по слухам, там бабка дурнее всего факультета Гриффиндор и МакГоннагал вместе взятых.
- Кошку-то пороть будете? – хмыкнул Рабастан. – Флитвика даже жалко. А ей надо бы как следует всыпать.
- Правила для всех, - ухмыльнулся Амикус. – Хотя мне тоже жалко Флитвика. Но сейчас гораздо больший интерес вызывает Поттер. Не упустили бы.
- Пусть побегает, помирать уставшим придется, - ответила на это я, вспомнив известную фразу про снайпера*. – Нам же нужно подумать, как подать всю эту историю общественности. Эти, с позволения сказать, дети – чистокровные. Это не магглокровок мучить. Да и с магглокровками теперь, как оказалось, не все чисто.