Доехав на «маршрутке» до главной площади нашего древнего и славного города, мы двинулись на самый центровой вещевой рынок. Там уже пять лет «ковала гайку» моя супруга. Это был её «второй дом», а вернее первый, в нашу квартиру она только ночевать приезжала. На этом рынке когда – то торговал и ваш покорный слуга – помогал своей супруге, в промежутках между разборками с «бандитами» и запоями по этому поводу. Получалось это, торговля – я имею в виду, у меня не плохо, даже жена соглашается, хотя и неохотно. Но вот уже два года, как я там не появляюсь, вышел, знаете ли, из доверия. От торговли я был отлучён, а больше мне там делать было и нечего. Да и хрен с ним – «крысятник» ещё тот, если разобраться.
По дороге решили выпить ещё, вернее предложил я конечно, Г.Ф. не возражала, а вот Валова пробормотала (Лену уже крепко развезло, сказалась жара и полуголодное существование – она уже давно не имела денег), что пойдёт к моей жене на рынок и они будут нас там ждать. Вольному воля. Мы же с Г.Ф. решили посетить одно «ностальгическое» заведение – «Крестьянку». Под таким неофициальным названием была известна столовая с буфетом, располагающаяся в городском «Доме крестьянина» и находящаяся по диагонали от общежития студентов – «водников» №1, а именно там проживали в студенческую пору Г.Ф. и моя супруга, где частым гостем был и я. В те годы буфет «крестьянки» славился тем, что там постоянно было бутылочное пиво, как вы помните один из страшнейших дефицитов «застойно – запойной эпохи». А так как, напротив, к тому же находилась «пельменная» (сейчас там кафе), то весь набор студенческих удовольствий был на лицо. Пельмени и пиво – лучший обед студента. Правда, народцу и там и тут хватало, но нам, детям развитого социализма, непристало бояться очередей. Но, теперь то всё не так, в тот день в «крестьянке» было приятно прохладно и пусто. А к пиву, в свете демократических реформ, прибавилась водочка в розлив. «Стопятьдесят» себе и «сто» Г.Ф., бутылка пива на запивку – бутерброды с селёдкой, предлагаемые на закуску, по случаю жары не вдохновляли. Удобно расположившись около высокого столика (места только стоячие – отголоски прошлого), находящегося у открытой входной двери, мы продолжили возлияния. Водка была тёплой, но это уже мало трогало. Туман уже сгущался, «планка» начинала плавное скольжение вниз. Так бы и стоял здесь, но алкогольные бесы погнали дальше. Выйдя из этого «уголка прошлого» мы направились в не менее знаменитый скверик под названием «Чёрный пруд», говорят, при царе там действительно был пруд, и плавали чёрные лебеди, что ж всё может быть при царе то. В руке я держал две бутылки пива – желание Г.Ф. Я спросил у прохожего, сколько времени, оказалось ещё рановато (вообще я заметил, что по – пьяни время как будто стоит на месте, а вам кажется, что уже чёрт знает, сколько прошло) и мы решили поседеть за столиком летней кафешки, расположенной в скверике. Не успели мы удобно расположиться, и я ключами от квартиры открыл бутылки, как возле нас возник «охранник».
– Господа, – научились блин, говорить то! – у нас не принято (надо же!) распивать принесённые с собой напитки. Пожалуйста, покиньте наше кафе.
– Сейчас мы купим и у вас, – это брякнул я, а что подумал – лучше умолчу.
– У нас так не принято, – как попугай повторил этот «бык».
«Ну, сука, ты упрямый, а я ещё упрямее» – вино уже давало о себе знать, во мне закипела «классовая ненависть пролетария».
– Да не стой ты ради Христа! Сиди! – это я уже Г.Ф., которая рванула, было подняться, не любит она попадать в неловкие ситуации, это я ещё с института заметил.