акончится.
Потом, в дальнейшей жизни Ему приходилось драться, но всегда это было «по пьяни», когда страх слабеет под действием алкоголя. Все эти «битвы», в основном, заканчивались для Него печально (синяки и даже выбитые зубы), но, тем не менее, Он всегда гордился («про себя» конечно) этими своими «подвигами», ведь Он не испугался своего Страха, почти победил его! Об одном случае Он вспоминает с огромным удовольствием, правда о своём «удовольствии» он старался не распростронятся. Однажды Его захотели убить. Обыкновенная ссора во время бытовой пьянке, так вроде бы называется это в милицейских протоколах. Он выпивал со своим другом (бывшим уже конечно) дома, начались воспоминания и взаимные упрёки. Кончилось тем, что друг направил на него заряженный обрез, причину, по которой у того оказался обрез, мы опустим – это не главное. Главное в том, что Он не испугался, мгновенно оценив обстановку Он ударил по руке сжимающей оружие ногой. Прозвучал выстрел, видно друг действительно настроился стрелять. «Пыж» отбил у куклы, которую одевают на чайник, голову и врезался в стену, дыра от него по-прежнему красуется у Него на кухне. Далее Он дважды ударил друга по лицу, и надо признаться тот был ещё более удивлён этим, чем– то, что Ему удалось увернуться от «пыжа». А Он даже испугаться не успел, хотя конечно может это спиртному надо сказать спасибо. Но в основном же Он очень удачно избегал конфликтов, был большим дипломатом, умеющим выпутаться из сложных ситуаций без размахивания руками и почти всегда без урона своей репутации. Особенно это удавалось на людях, попадая же в «ситуации» без посторонних глаз, проще говоря, когда никто ни когда бы не узнал о его поведении, Он мог опять просто УБЕЖАТЬ, как в прямом, так и в переносном смысле. И за это Он себя ненавидел, а за одно ненавидел всех, а особенно тех, кто видел его позор (Он старался всячески этого избегать), или догадывался об этом.
Самое интересное, что его пугала не боль, не боязнь оказаться на больничной койке или просто остаться инвалидом, а то, что он будет выглядеть в драке смешным и беспомощным. Драться он не умел, и ему казалось, что все его возможные удары и движения будут вызывать только жалость и смех. Он не боялся быть избитым, он боялся выглядеть жалким ничтожеством. Этот свой страх Он тщательно скрывал и даже пытался всячески его побороть, ходил, например тёмными переулками, шел как можно ближе к компании подвыпивших парней, заходил в самые злачные заведения. Все эти «мероприятия по воспитанию» он проводил только в одиночку, так как его пугал только «публичный» позор, перед самим собой выглядеть трусом было не так противно.
Эта боязнь выглядеть «смешным» преследовала его с детства. Этот шёпот за спиной, хихиканье в его адрес очень раздражали и угнетали Его. Больше всего на свете Он боялся выглядеть «смешно», боится и сейчас, хотя всегда заявляет, что его нисколько не интересует мнение окружающих. Насчёт мнения может это и правда, ненавидя всех, пожалуй, не будешь страдать от плохого о себе мнения этих «всех», но вот выглядеть «смешным» в глазах тех, которых ты ненавидишь – это ни за что. Иногда Он даже эпатирует, выставляя себя гораздо хуже, чем кажется этим «всем». В этом есть глубокий расчёт: лишний раз не подойдут с какой– либо просьбой, или вопросом, и не придётся цедить ответ сквозь зубы или придумывать причину отказа. Правда, Он научился говорить слово «НЕТ». Оказывается очень просто: один раз сказал «нет» (конечно, это многим не нравится и многих такой прямой отказ просто шокирует) и будьте, уверены, больше уже не обратятся. А ведь многие не могут просто сказать «нет», начинают придумывать причины отказа, изворачиваться, ставя и себя и просящего в неловкое положение. Потом, в конце концов, соглашаются, проклиная себя за мягкотелость и тихо ненавидя просящего, а если это касается заёма денег, то и тоскливо сожалея об «утрате». А ведь как просто сказать «НЕТ»! Ему, что бы научится говорить это слово, нужно было 40 лет, множество всевозможных разочарований, когда он отвечал на вопросы и помогал в просьбе, множество проклятий самому себе «что больше никогда и не за что». Зато теперь не приходиться ломать голову над «приличествующей» формой отказа – коротко как выстрел – «НЕТ!».
Говорить «нет» легко просто, когда сам ни о чём не просишь. Этому тоже пришлось учиться. Но, стараясь жить не «напрягая» других, Он, естественно, терпеть не мог, когда пытались «напрягать» его.
Ненависть к окружающим как не странно вылечила его от многих комплексов. А «комплекс неполноценности» у него был всегда и по многим поводам. В детстве, а вернее отрочестве, так по – моему называется пора начала полового созревания, у Него был страшный просто комплекс, по поводу отсутствия растительности на лобке. У всех его друзей были густые заросли, а его член был голым. Он всячески избегал прилюдно раздеваться, будь то школа перед уроком физкультуры, или пионерский лагерь – в бане. К тому же у него был небольшой член, и этот факт очень Его расстраивал. Уже потом, начав так сказать «половую жизнь», Он понял, что величина члена далеко не главное, а для некоторых женщин, вообще ни какой роли не играет. Но в баню, Он до сих пор ходить не любит, всё– таки комплекс «маленького члена» для мужчин пропадает только с полной потерей надобности в самом члене.
Ещё был комплекс «маленького роста». До восьмого класса Он стоял на уроке физкультуры предпоследним в шеренге, боже какие были переживания по этому поводу. И Он начал борьбу и одержал победу, о которой до сих пор очень любит рассказывать. Килограммы моркови были съедены, по квартире передвигался только на «цыпочках», стараясь, дотянутся до потолка, висел на двери с привязанными к ногам гантелями – всё было брошено на борьбу за «сантиметры». Может, это и помогло, а может просто время подошло вырасти, но в девятый класс Он пришел третьим по росту – девочки это быстро оценили. А именно «девочки» были ещё одним очень большим его комплексом. Ну не мог Он вот так запросто подойти к понравившейся ему девчонке и заговорить хотя бы. Какие муки Он испытывал, когда узнавал, что «его девушка» гуляет с другим! А так как обладал хорошим вкусом, то его естественно угораздило влюбиться в первую красавицу школы. Эта была единственная женщина, кроме ещё будущей жены, за которой Он что называется «бегал». И всё– таки упрямец добился своего. Нет, переспали они гораздо позже, когда Он был уже женат, и после школы прошло лет восемь. Но уже на «выпускном» они гуляли всё ночь, целовались – она выбрала Его, и это было счастье. Гораздо позднее Он узнал, что оказывается из– за него в классе бушевали «египетские» страсти в девичьем коллективе, а он несчастный комплексовал и отчаянно занимался онанизмом. Правда, времена были совсем другими, и комплексами страдало всё общество. Потерять девственность в школе, было, сродни подвигу.
И в дальнейшем его взаимоотношения с противоположным полом складывались по очень интересному сценарию. Приглянувшуюся женщину Он старался как бы и не замечать и уж боже упаси, ни когда не старался «уломать», ибо свято верил ловеласу Александру Сергеевичу: « Чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей». Прав Пушкин, ой как прав – проверено! В результате женщины чуть ли не за «хибон» тащили Его в постель, зато какое удовольствие получаешь, когда женщина «хочет», ну очень «хочет»! Он не понимал насильников никогда, что за удовольствие принуждать бабу, а ещё более не понимал тех, кто годами уламывал, ноя и пуская слюни. Что за интерес, когда тебе «дают» только чтоб отстал? Женщина должна хотеть мужчину, ну или уж просто хотеть «трахаться», насилие Он неприемлит, как и «пиздострадание». Например, когда Он семь лет «заливал» свои невзгоды водкой, проблемы секса стояла очень остро. Жена естественно не «давала», она вообще жила в другой комнате. И Он, обладая утончённой натурой, брезговал «блядями» (да и денег хватало только на выпивку) и поэтому мастурбировал долго и отчаянно.
А вообще отношения Его к женщинам очень многогранно: от восхищения ценителя до настоящей мизогении, ненависти к женщинам. Тупых и наглых Он терпеть не мог, даже если они были 90 –60 –90, то есть внешность не играла определяющей роли. Кстати на лицо Он всегда смотрел в последнюю очередь, так как считал, что у женщин и кроме мордашки есть «на что» посмотреть. Грудь, попа ноги, а уж потом и личико – именно в таком порядке. И вообще Он женщинам многое прощал, так как народная мудрость гласит: «Бабы – дуры, не потому, что Дуры, а потому, что – Бабы» и этим всё сказано. Если посмотреть на их поведение сквозь призму проблем с «месячными», с желанием «кончать много и часто» – то многое женщинам можно простить, конечно, имеются в виду женщины, для которых вышеуказанные «проблемы» вообще существуют. С так называемым «бабьём» манера поведения совершено другая, тут хороши и хамство, и «мат», ибо они других слов и не понимают. Но с такими Он старался не общаться совсем, по возможности, как и сих «быками» – мужьями.
К сожалению, только, общаться приходилось и это Его очень угнетало. Работал Он грузчиком на мелко – оптовом складе, где «отоваривались» мелкие коммерсанты и всевозможные «райпо» и «сельпо», то есть самое что ненаесть «колхозное бычьё», со всей своей хитрожопостью и дешёвыми амбициями. Но у Него получалось здесь «зарабатыват