Свой отъезд я естественно же окружил тайной, я просто не могу по– другому. По-моему только жена догадывается о настоящей причине моего отъезда, но молчит. Всё– таки восемнадцать лет совместной жизни не проходят даром, чему– то жизнь её научила, а конкретно тому, что лучше меня ни о чём не спрашивать. А как я подготовился технически! Приобрёл диктофон – буду записывать свои беседы с главным редактором издательства, конечно если вообще состоятся какие то беседы. Но я надеюсь. Хотелось бы точно знать, что я представляю собой, как «писатель». Правда сам себе прекрасно отдаю отчёт в том, что словосочетание «писатель Андрей Никулин» звучит диковато. Купил даже телефон с камерой, буду запечатлевать себя на фоне питерских достопримечательностей. Да, я, по-моему, не сказал, что еду в Санкт – Петербург. Да – да, я решил, что пробу «пера» я устрою в «городе на Неве». Москву я просто ненавижу, и честно говоря, боюсь. Люди там суетливые и наглые. Питер, правда, я там ни когда не был, кажется мне городом спокойным и порядочным. Хотя может быть я, и ошибаюсь, но очень бы не хотелось разочароваться. Увидим. И так я еду «проталкивать» свою книгу, вот так вот – не больше, не меньше
Пишу это гораздо позднее, мысли сейчас у меня совсем уже другие, но это так для очистки совести, скорее всего. Итак…
Ну, что поездка началась, и ваш любезный А.Г. успел принять на грудь уже 200 грамм. Отпуск начался, а как же, мать его ёб!
Вот теперь то и становится ясно, что всё эту поездку, Вы, уважаемый, придумали только для того, чтобы начать пить. Остальное всё глянцевая обложка.
Слава Богу, с соседом повезло (купе, как и предполагалось, было заполнено наполовину), ехал старичок в пригород Питера. В общем, и целом оптимальный сосед – не говорун, ни пьяница, ни «бык колхозный».
Пошёл в ресторан, а там под «Дискотеку 80 – ых», ужасно захотелось выпить (правда с начала водки даже не заказал, какой – то страх натуральный, не поверите). Но подсел мужичок моих лет и мы с ним автономно, но очень синхронно выкушали по 200 под типичную ресторанскую закусочку, о которой я столько мечтал, честно вам говорю: мясной салат и бифштекс с яйцом. Кстати во время беседы застольной поймал себя на том, что даже думаю уже в приложении к литературе, т. е. «как бы описывал всё происходящее», настоящим писателем себя возомнил – кретин, ну, ничего скоро меня спустят «с Парнаса»! Хотя какой на хрен «Парнас», кто тебя туда пустил, ты даже бздишь попробовать туда забраться.
А вот уже посмотрите это я пишу после «похода» в гостиничный ресторан, после пробуждения, вернее, когда я очнулся у себя в номере. Подчерк хрен поймёшь, но кое – что разобрать можно…
…где мои деньги? Может завтра конечно найду (не нашёл – хуя! – это уже позднейшая ремарка). А сейчас четыре «штуки» до Горького и это на три дня. Вот минимум и это с отъездом. Заебись!!!
А всё равно рукой лучше писать, чем на диктофон (я, кстати, что – то наболтал на диктофон, правда до сих пор не могу расшифровать, жду, когда выздоровеет мой ангел – хранитель Митя – это я опять уже «ноябрьский»).
…ладно, 4 тыщи есть, до дома доберусь! Вот так гуляют молодые провинциальные писатели, даже не донёсшие свои «рукописи» до редакции. Правда, сам офис издательства, куда хотел отдать своё нетленное произведение, я всё – таки увидел! И мне стало грустно – слишком солидно всё выглядело, «секьюрити» у входа, крутые иномарки на парковки. Всё это наводило на мысль, что контора солидная. Но всё равно будущим летом я постараюсь прорваться к главному редактору. А что собственно мне терять, неправда ли? И так вы, наверное, уже поняли, что я потерял почти все деньги, которые брал в поездку. Потерял или украли – какая собственно теперь разница. Обнаружив утром пропажу, я понял, что мой вояж в город на Неве окончен, надо было срочно выезжать на родину. Через горничную я купил себе билет на поезд, и заказал прощальный обед в номер, кстати, половину пришлось отправить обратно, так как денег не хватило. У меня смутные подозрения, что именно в «кабаке» меня и обули. Но даю честное слово – никаких «блядей» не было, так что клофелин отпадает. В 14.00 меня попросили очистить номер, а поезд был аж в 20.35. Пришлось на последок побродить по улицам «колыбели трёх революций». И вот, что поразило – почти нет «лиц кавказкой национальности», за этот факт я ещё больше зауважал этот город. Даже шаурмой (по-питерски – шавермой) здесь торговали русские бабки, и хозяевами маленьких кафешек тоже были люди со славянской внешностью. Вот уж не знаю, чья заслуга в такой «чистоте» города – бандитов или администрации, но жители должны сказать большое спасибо. В моём родном городе от «черножопых» житья нет. Очень понравился Невский, как – то приятнее ступать по гранитным плитам, чем по асфальту. Заглянул в один из знаменитых дворов – колодцев – приспичило поссать. В этом дворе шёл косметический ремонт зданий, строители были сплошь раскосые ребятки, уж не знаю из какой страны приехавшие, подозреваю также, что и в других дворах происходило то же самое. Кстати, на моё мочеиспускание, они не обратили ни какого внимания – продолжали заниматься своей работой с восточной невозмутимостью. Перед самым уже вокзалом я зашёл в магазинчик и купил пять (!) «чекушек» водки, причём попросил именно питерского разлива, хотя какая мне уже была разница. Самое интересное, что никакого разочарования по поводу своей поездке, я не испытывал. Даже денег по большому счёту было, не жаль, а может, просто всё нивелировал принятый алкоголь. Наверное, уже то, что я сумел сделать всё как задумывал, осуществилось, уже сам факт поездки меня радовал. Уже тогда в голову даже мысли не приходило, что я оставлю работу над книгой, ведь жизнь подкинула ещё сюжетов. Да и рутинный круг был разорван. Слишком долго я засиделся в своём «скумбриево – сельдевом царстве», оброс «жирком» дармовых – по своей сути – денег. Вояж в Питер, с последующей серией «санаторных белочек» подвели черту под четырёхлетнем лежании в тёплом болоте, где спокойно и тихо, где хорошо кормят, а в голову приходят мысли о своей гениальности. Стало очевидным, что сварил я манную кашу для кретинов, без соли и других приправ. Ведь понятно теперь, что меня и самого мутило от этой приснятины, так, что я даже лишний раз боялся перечитать написанное. Всё!!! Буду писать, как было на самом деле, не взирая на лица и не боясь, что «срок давности ещё не истёк». Да – да, всё равно буду, потому, что если брошу эту затею вообще сгину в трясине «гладкой житухи», завязать с которой сам я просто не в состоянии. Да и не во мне только дело – бросить свою «сладенькую» работку не позволяют две мои горячо любимые женщины – мать и тётка, вернее не позволяет, мыль о том, что им опять придётся считать каждую копейку, горбатиться на дурацких работёнках (типа разноски газет за гроши). Был бы я один, всё стало бы гораздо проще, по крайней мере, я бы спокойно бросил это «сытое» болото, и упёрся бы доказывать, что действительно претендую на звание «писателя». Я был бы один на один со своими проблемами, и груз в виде двух старух (чего уж лукавить) у меня бы за спиной не висел. А уж там – кто кого – или я бы прогнул этот мир под себя, или бы меня сломали. Кстати тетка, в какой то мере и открыла мне глаза на истинную стоимость моей писанины. Я всё – таки решил показать свои «произведения» постороннему человеку, вынести их как говориться «на суд читателя». Проще говоря, выйдя из больницы, я просто заставил прочитать свои опусы (представьте даже про футбол) свою тётку. Тётя Соня – человек, которому я полностью доверяю, мать я просто безгранично люблю, а тёткино мнение для меня порой наиболее важное из всех. Даже о своей неожиданной женитьбе (неожиданной естественно для моих родственников, я то припёртый к стенке своей порядочностью знал о супружестве, по факту появления такового варианта продолжения своей жизни). Так вот – тактичный человек, тётя не сказала, конечно, что все эти мои произведения просто «херня», а тонко намекнула, что «это» читателям будут не интересно. И дело не в прямой графомании автора (меня то бишь), по крайней мере я настойчиво просил говорить мне только правду (литературный вкус у тётки надо сказать отменный – «карманную» литературу на дух не переносит), а просто в том, что «манная каша, размазанная по блюдечку, да ещё и остуженная» будет просто скучна и неинтересна нашему обывателю, у которого таких знакомых алкашей половина знакомых. Большой неожиданностью для меня тёткино откровение не стало. Я и сам чувствовал, что всё, что я написал пошло и тошно. Таких историй пруд – пруди, всё это я себе очень хорошо представлял. И поразмышляв пару дней, я понял, что надо снимать «табу» на темы, которые сам же себе и выставил. Чего, а главное кого я боюсь? Надо честно говорить о причинах, о своих действиях и поступках других людей. Ведь именно подоплека поступков и является самой «в