Тут мне хотелось бы добавить следующее. Дело в том, что с некоторых пор я заинтересовался своей родословной, возрастное что –ли? Так вот выяснилось, что если по материнской линии у меня сплошное крестьянство и пролетариат, то по отцовской не так всё и просто. Тут есть и церковнослужители и офицеры царской армии, и славное российское купечество свой след оставило. Тут то мне и стала ясна моя, как я теперь понимаю полученная на генетическом уровне, неприязнь к быдлу, мещанству и их ханжеским порядкам и законам. Нет, я не был против советской власти, просто потому, что при ней родился и вырос. Я был нормальным советским ребёнком – пионером и комсомольцем. Но меня с детства тянуло к блестящим мундирам офицеров царского флота (кстати, служил то я как раз на Флоте, хоть и советском – вот вам и причинно – следственная связь, в которую я истинно верю), да и то, что сейчас из меня получился неплохой торговец, тоже говорит о том, что купеческие корни определённо имеют место быть (по крайней мере, слово своё стараюсь держать, как российские купцы раньше). Вот те же гены были и у моего отца, ещё к тому же и не разбавленные пролетарской кровью. И по этому мне становится ясно, почему мой отец пил – он был чужой среди своих товарищей. Он даже книги то читал совсем не рекомендованные министерством образования СССР. Ему бы выбиться из этой среды (стать например военным лётчиком), но не судьба. А в результате жестокий алкоголизм. А вы говорите, что не надо винить общество!
Вот, что интересно, но не запомнила моя детская память отцовские пьянки – не хотела, наверное. А вот те редкие моменты, когда отец общался со мной, пацаном, врезались намертво. Любой мальчишка запомнит, как ходил с отцом в первый раз на стадион смотреть настоящий футбол. Прошло уже 30 лет – а у меня всё как перед глазами! Не забуду, как мы с ним гоняли на велосипедах по тропинкам, заваленных осенними листьями, Щёлоковского хутора. Мы ездили за лесными орехами. Орехов мы, правда, тогда не нашли, но, сколько было счастья для меня в этих поездках. А зимой отец смастерил для меня «рулетку» (для современной молодёжи поясняю, что «рулетка» – это деревянная конструкция на трёх коньках, чем – то напоминающая «снегоход», без всякого мотора конечно) и я катался на ней по дорожкам нашего Волжского откоса. А как мы с ним играли во дворе в футбол, сам неплохой вратарь, он и меня обучил этому непростому искусству. А сколько книг я вместе с ним прочитал! В 6 лет я знал наизусть Пушкина, Лермонтова и Некрасова, мог на карте найти любую страну, город или географический объект. Знал назубок историю второй мировой войны, мы с отцом разыгрывали целые сражения с помощью оловянных солдатиков, строили корабли из спичечных коробков и проигрывали Цусимское сражение (книгу Новикова – Прибоя я прочитал гораздо раньше Ф. Купера). Всего и неперечислешь. Благодаря отцу в школе, в начальных классах особенно мне было неинтересно. Писать и читать я умел задолго до своего первого звонка.
Да отец пил, но ни разу не при каких обстоятельствах, и в любом состоянии он не предлагал мне выпить, никогда не просил сбегать ему за бутылкой или пивом. Да и вообще пил всё время вне дома.
Я хочу сразу оговориться, что тогда, в 98 – ом, желание выговориться меня так захлёстывало, что в своих записях я часто перескакивал с темы на тему. И теперь, когда я решил продолжить свои упражнения на литературном поприще, приходится дописывать уже в более позднее время.
Так вот, мой отец ни как не повлиял на моё последующее увлечение спиртными напитками. Более того, когда я с ним последний раз встречался, уже после их развода с матерью и его «лечением» в ЛТП (помните, товарищи такую абрривиатуру, ну как же!), он настойчиво увещевал меня о том, что бы я был очень осторожен с вином. Случилось это когда я был в девятом классе. Он пришел ко мне в школу (как сейчас помню, шёл урок физкультуры) и сказал, что после уроков будет ждать меня в кафе. Честно скажу – я был очень взволнован, так как не общался с отцом уже довольно таки большой промежуток времени. Два года он провёл в ЛТП, а до этого пил так, что поговорить просто возможности не представлялось, да и маман всячески ограждала меня от общения с ним. «По – чёрному» пил Георгий Александрович, прямо как я в последние годы. В кафе отец вкусно меня накормил, сам выпил вина, мне даже и не предлагал. Говорил в основном он, я почему – то очень стеснялся. Сказал, что на мать не в обиде, что попробует начать новую жизнь, а для этого из города уедет. Поинтересовался, выпиваю ли, я в ответ что – то пробурчал, а ведь и вправду в те годы, наверное, только попробовал пару раз. «Не пей, сын, а то видишь, как всё может обернуться…». Но сынок не внял папиной просьбе. Впереди у сынули была весёлая студенческая жизнь.