Теперь казалось, что уже слишком поздно.
Не считая нескольких звонящих телефонов, в участке продолжала царить тишина.
Все в просторном помещении, включая нескольких копов с более высокими должностями, сидевших в отдельных стеклянных офисах, бросили свои дела и уставились на происходящее. Они не смотрели на сумасшедшую женщину, оравшую на него с другой стороны участка.
Они не смотрели на Кару… хотя некоторые покосились на неё.
Нет, они уставились на него, Дэгса Джордейна.
Изумительно.
Он реально надеялся закончить этот день, оставшись мысленно на примете у половины копов города. Особенно после прошлой ночи, быть названным «Парнем-Ангелом» перед кучей копов в униформе — это просто вишенка на вершине его дерьмового утра.
Проклятье.
Но она уже выкрикнула это. Он уже остановился.
Они уже уставились на него.
Слишком поздно делать что-либо, кроме того, что он уже сделал — то бишь, повернул голову в направлении голоса.
Женщина, которую Кара назвала Азией Джексон, стояла рядом с низким металлическим столом в той же одежде, которая была на ней вчера. Это осознание вызвало проблеск сочувствия, по крайней мере, в долю секунды до того, как она целенаправленно пошла к нему. Копы за соседними столами проследили за ней слегка встревоженными взглядами, может, просто из-за агрессивности её шагов.
Может, копы думали, что она набросится на Дэгса.
Глядя на неё и наблюдая, как она шагает к нему на каблуках высотой минимум десять сантиметров, Дэгс на мгновение заподозрил то же самое. Видимо, она спала намного меньше, чем он, но по ней так и не скажешь. Он мог думать только о кофе и блинчиках с черникой, а потом мечтал вздремнуть (если, конечно, не окажется в тюремной камере после всего этого), а эта женщина выглядела готовой к сражению.
Азия Джексон выглядела готовой к настоящей барной драке.
Она подошла прямиком к Дэгсу и ткнула его пальцем в грудь.
— ТЫ, — заявила она открыто обвиняющим тоном. — Ты куда вчера делся? Почему бросил меня одну со всем этим дерьмом?
Он изумлённо уставился на неё.
— Бросил тебя одну? Со всем этим дерьмом? Я вырубил парня. Приехали копы. На черта я тебе понадобился? — вспомнив взгляды, прикованные к ним, Дэгс покосился по сторонам и понизил голос. — Я пытался тебе помочь. Я тебе помог. Если бы ты убралась оттуда, когда я тебе сказал…
Но она просвистела мимо всего этого, будто он ничего не говорил.
— Они сообщили мне, что ты частный сыщик, — сказала она, показывая куда-то за себя, предположительно на полицию Лос-Анджелеса в целом. — В смысле, частный детектив. Это правда?
Он подозрительно покосился на неё.
— А что?
— Так правда или нет?
— А что?
— Я хочу тебя нанять.
Дэгс помрачнел ещё сильнее. Он глянул на Кару, которая умудрялась выглядеть так, будто эта ситуация её одновременно раздражала и забавляла.
Посмотрев обратно на Азию Джексон, Дэгс снова постарался подумать. Кара, похоже, считала, что Дэгс должен быть знаком с ней или узнать её.
Но нет.
При свете дня её одежда выглядела более дорогой, чем прошлой ночью. А также более неуместной в полицейском участке по сравнению с Голливудом. Облегающее бело-зелёное платье в полоску, доходившее до бедра, сапоги из белой кожи на тонюсеньких десятисантиметровых каблуках, укороченная куртка из бледно-голубого искусственного меха. Это скорее небрежный шик Западного Голливуда, нежели наряд шлюхи, но Дэгс всё равно невольно гадал, куда она направлялась в таком виде, когда тот парень её схватил.
До него дошло, что она может быть актрисой.
Может, поэтому он должен её узнать.
Вдобавок к драматичному флёру её слов… и манере ходить и одеваться… она обладала необычной внешностью, которая наверняка нравилась камерам. Она привлекала взгляды, и не только потому, что была симпатичной. Дэгс осознал, что изучает её черты, почти невольно отслеживая выражения на лице.
Она обладала особенно яркой аурой, от которой сложно было отвернуться.
Он заметил, что такое бывало у многих успешных актёров.
Может, большинство людей и неспособно видеть ауры, но они всё равно реагировали на такое.
Её черты также были драматичными — широкое лицо, высокие скулы, тёмная кожа, курчавые чёрные волосы, доходившие до середины спины, и вполне примечательная фигура.
В его глазах она выглядела смесью белой и афроамериканки, но Дэгс не очень хорошо определял расовую принадлежность. Хоть Калифорния и славилась длинноногими блондинками, Дэгс по своему опыту знал, что большинство живущих здесь людей имели смешанную кровь. В последнее время это относилось и ко многим людям, работавшим в сфере кинематографа и телевидения, а также ко всем жителям Лос-Анджелеса.