— Нет, — сказала Феникс. — Не то. Скорее… странно. Ну то есть, ты работаешь в Голливуде. Я думала, ты следишь за некоторыми вещами, просто чтобы выполнять свою работу.
На это Дэгс не потрудился отвечать.
Ответа и не существовало.
Дэгс не мог объяснить этой женщине своё поведение, как не мог объяснить его самому себе. Но с ней это почему-то смущало сильнее. Отчасти ему хотелось сказать ей, что когда-то он был нормальным. Отчасти ему хотелось оправдаться, объявить о своей былой нормальности, которой он лишился не по своей вине.
Но даже это казалось бредом.
Серьёзно, если быть честным с собой, то вся эта история, которую он повторял себе — про былую нормальность, наличие нормальных друзей, нормальных интересов, нормальных способов времяпровождения… всё это казалось таким давним, таким не имеющим отношения к нынешнему ему, что Дэгс вообще не уверен, было ли это правдой.
Может, это просто история, которую ему нравилось рассказывать самому себе.
Может, это всё ложь.
— Что такое? — спросила Феникс.
Она сделала ещё один шаг вперёд, и теперь её полные губы хмуро поджались.
— Прости, — сказала она. — Я не хотела тебя обидеть. Или задеть твои чувства.
Что-то в её голосе создавало впечатление, что она говорила искренне. Она казалась почти шокированной, будто ужаснулась мысли, что могла его обидеть.
— Прости, — повторила Феникс. — Я тебя оскорбила? Я не хотела. Если честно, ты мне кажешься интересным. Я даже не до конца понимаю, почему нахожу тебя интересным… но это заставляет меня вести себя… странно. В твоём присутствии, — она поколебалась, всё ещё выглядя слегка обеспокоенной. — Я не знаю, почему сказала те слова. Голливуд напоминает некий замкнутый пузырь. Я знаю, что многим людям плевать на этот мир. Просто большую часть времени я настолько затеряна в нём, что забываю об этом.
Дэгс почувствовал, как что-то в его груди расслабилось.
Он один раз качнул головой.
— Ты меня не обидела, — заверил он.
В этих зелёно-золотых глазах промелькнуло облегчение.
Её радужки реально были поразительно зелёными и поразительно золотыми.
И снова Дэгс поймал себя на том, что смотрит на неё, потрясённый отсутствием у неё ауры. Ему хотелось бы как-то спросить её об этом, но, конечно, он никак не мог задать подобный вопрос.
— Почему это так… странно? — спросила Феникс, снова привлекая к себе его взгляд.
Теперь её слова звучали тихо, почти шёпотом.
— Ты понимаешь, о чём я говорю, верно? — произнесла она ещё тише.
Феникс сделала ещё один шаг к нему, и теперь она ощущалась слишком близкой. И всё же Дэгс не отступил. Он стоял на месте, наблюдая, как она делает ещё один осторожный шаг в его сторону.
— Как ты выбрался из того переулка? — спросила она.
Дэгс увидел, как её взгляд скользнул к его рукам, к татуировкам перьев, что поднимались по предплечьям к бицепсам и плечам. Её глаза задержались там, словно запоминая детали чёрных и бледно-голубых линий. Когда он не заговорил, она подняла взгляд, изучая его лицо.
— Азия. Она клянётся, что видела крылья. Она говорит, всё выглядело так, будто ты улетел, — Феникс помедлила, словно ожидая, что он заговорит. Когда он этого не сделал, меж её бровей залегла хмурая складка. — Ты мне ничего не скажешь, так?
Дэгс не думал.
Он сказал ей правду.
— Нет, — ответил он.
Феникс кивнула, и та складка сделалась чуть выраженнее. Продолжая изучать его лицо, она издала сдавленный полусмешок.
— Наверное, будь ты на самом деле ангелом, ты бы не мог признаться в этом, так? Или в том, что ты умеешь летать? — она улыбнулась той кривой улыбкой, но скорее про себя, нежели в его адрес. — За такие вещи людей сажают в психушки, мистер Джордейн. Даже в Лос-Анджелесе.
И снова Дэгс не заговорил.
Теперь она стояла прямо перед ним.
Достаточно близко, чтобы прикоснуться.
Как раз когда он подумал об этом, Феникс медленно и робко протянула руку, и сама её осторожность словно просила разрешения. Она поднесла пальцы и ладонь к его руке, наблюдая за его глазами. Она тянулась к нему так, будто пыталась подружиться с одичалой собакой.
Дэгс почувствовал, как его челюсти сжались.
Он не шевелился. Он реально резко втянул воздух, когда её пальцы дотронулись до его кожи. Он сумел сделать это беззвучно, но почувствовал, что она всё равно заметила.
И опять-таки, он понятия не имел, как он это почувствовал.
Он не мог видеть её ауру.
Поначалу Феникс лишь едва дотронулась до него.