Машина все еще не двигалась и не издавала звуков, вплоть до того, как охранники шагнули вперед, подняли оружие. Запахло горелым. Горячим металлом.
Потом — вспышка. Из механизма.
Голос, металлический, как и его владелец, прокатился по залу.
— В ЭТОМ, — сказал он. Охранники замерли. Щупы так и не коснулись оболочки. Все смотрели. Ждали.
— В ЭТОМ... НЕТ НЕОБХОДИМОСТИ, — сказал далек, и его голос эхом отразился от стен. Потом глаз медленно поднялся, внезапно вернулся к жизни. Зажегся синеватый круг.
Со свистом оболочка раскрылась.
Такое случилось только раз. Только, чтобы утихомирить мутанта. Но охранники в любом случае носили электрощупы.
Существо не забыло, думает Тайер. Мы покойники. Почему мы доверяем ему? О, Боже.
— Для этого случая я использую метафору, — бормочет гибрид в корявые, сжатые в кулаки ладони. — Переведу на человеческий язык. Впрочем, неточно. Вообразите, что роняете камень в спокойный, глубокий пруд. Представьте это себе.
Ему это нравится, эта игра. Притворяться человеком. Умно. Заинтересовывать людей. Вовлекать их.
— Если вы бросите маленький камень, то и круги будут маленькими.
Ученые во главе с Дениз слушают. Ее глаза глядят внимательно, остро.
— Бросьте камень побольше, круги увеличатся, и так далее. — Его глаз все еще закрыт, пока оно раздумывает, утомившись от этих остолопов. — Когда вы бросите камень, достаточно большой, чтобы от него полетели брызги, капли от всплеска создадут новые круги. И вода дольше будет волноваться.
Ученые смотрят. Они выбиты из колеи, Тайер знает, он и сам ошеломлен простотой этого описания. Они не привыкли к такому. Потом медленно Хайнкель кивает.
— Итак... погодите, хочу понять. Вы применяете принцип камня по отношению к потребляемой механизмом Разлома энергии?
Сек коротко кивает.
— Именно.
— Используя больше энергии, — это Дениз, — мы непреднамеренно создаем небольшие разломы, вне центра.
Это не вопрос. Она уверена.
Тайер ничего не привносит в эту дискуссию. Не его сфера. В любом случае он не хочет иметь с этим ничего общего. С него хватило. Среди них всех он единственный хороший человек.
Гибрид снова кивает.
— Да. И то, что я обнаружил прошлой ночью, подтвердило мои подозрения.
Тайер невольно переводит взгляд на истерзанное туловище существа. «Обнаружил, несомненно».
Оно чувствует себя так уверенно, отмечает Тайер. Но он помнит и другое. Он помнит крики, практически мольбы, когда существо извивалось на столе — хирургические лампы сияли во всю мощь, — окруженное сетью мониторов и соляных трубок, шесть часов подряд. Это была его идея. Его опыт. Его часть небольшого компромисса. Если они хотят изучать его, то должны возместить ущерб. Обеспечить ресурсами. А в ответ он поможет своим экспертным мнением. Знаниями, которые были на голову выше среднего. Подобного они ожидали. И все же далек застал их врасплох.
Но он все прекрасно знал, все это время. Он прекрасно знал, что отращивать заново кости, ткани, мышцы и кожу будет долго и опасно. И болезненно. Последнее, разумеется, было малозначимым фактором. Прямо до тех пор, пока они не начали процесс. От этого у Тайера с души воротило. Он видел то же на лицах коллег. Дрожь. Фальшивое спокойствие. Взгляды в сторону. Это было безумием. Выжить после такого будет невозможно.
Но Сек справился. Разумеется, справился, мелкий больной ублюдок. Чудовище. Убийца.
Патрик Тайер никогда не верил в карму.
— Погодите, — говорит Хайнкель. Все взгляды обращаются к нему. Включая гибрида — его лицо в тени, потому что сзади светит лампа. Хайнкель молод, но в своем деле он спец. Выглядит он отрешенно. Задумчиво. — Что мы получим в результате?
Он переводит взгляд с лица на лицо, и Тайер вздергивает подбородок. Может быть, он здесь не один?
— Итак, мир — реальность — это вода, верно? И по нему идет рябь, когда мы открываем разломы. Насколько сильно оно в итоге может все разъебашить?
Никто ничего не ответил.
— Не говоря уж, — продолжил он, — о том, что внеземные существа бродят по улицам самого густонаселенного города северного полушария. Мы понятия не имеем даже о том, куда его может занести. Какая обстановка. Как это повлияет...
— Он должен знать, — в конце концов говорит Тайер. Его голос громко и хрипло перекрывает тишину. Тайер не уверен, что неожиданное внимание ему приятно. Но это и так зашло слишком далеко.
— Сек здесь главный, — говоря, он смотрит прямо на гибрида. Их взгляды встречаются, и у Тайера подкатывает к горлу. — Может, стоило бы спросить его, куда может занести эту тварь.
Дениз прикусывает губу. Привычка, из-за которой она выглядит нервозной, уязвимой. Весьма обманчивое впечатление.
— Сек, ты знаешь?
Скрытое тенью существо, которое сидит на каталке, не говорит ничего. Но лучше бы ему обойтись без невербальных высказываний. Смешок. Быстрый. Едва ли не покашливание. До странного визгливый. Сумасшедший. Затем он дергает плечами. Пожимает. Как бы. Тайеру кажется, что он их передразнивает.
За все время их разговора Сек впервые выглядит сбитым с толку. Возможно, дело в недавней травме. Если то, что он рассказал о столкновении, правда, значит, ему понадобилось более двенадцати часов, чтобы вернуться. Вряд ли кого-то это интересует.
Это было бы так просто, думает Тайер. Подобрать что-нибудь потяжелее: огнетушитель или лампу, — и выбить мозг прямо у него из черепа. Конечно, Сек знает. Он знал, что такое слайзер.
— Нужно прекратить эксперимент, — заключает Тайер, пытаясь не обращать на гибрида внимания, не стараться угадать его мысли. — Результаты у нас есть. Мы знаем, что они позитивны. Отлично, готово. Давайте двигаться дальше, от Разлома мы получили все, что могли. В качестве источника энергии, как мы надеялись, его использовать нельзя — слишком нестабилен. Так чего же мы ждем? Выключите и уничтожьте его!
— Нет.
Слово Дениз твердое, как ледоруб.
— Нет. Не теперь, когда мы открыли врата. Думаю, Патрик, мы коснулись лишь малой части того, чего можем достичь.
Тайер в панике. Пытается возмущаться. Но этого не случится.
Гибрид следит за Дениз, не поворачивая головы. Он ни слова не сказал, чтобы ее поддержать. Его щупальца движутся, реагируя на звук, грудь, вздымающаяся от дыхания, поблескивает на свету.
А теперь щурится юный Хайнкель, глядя перед собой. В его глазах — что-то похожее на алчность.
Собираясь уходить, Дениз разворачивается. Ее каблуки громко стучат по линолеуму.
— Сек, следующие двадцать четыре часа ты проведешь взаперти. Предлагаю всем разойтись по местам. Хайнкель, ты отправишься со мной.
Это не предложение, а приказ. Все направляются к выходу. Охранник ждет снаружи двустворчатой двери, придерживая, чтобы она не закрылась.
— Тайер. Вы отведете далека Сека в его комнату, — добавляет она, как будто эта мысль пришла ей в голову слишком поздно.
Про себя Тайер тяжело вздыхает. Острое отвращение, негодование прокатывается вниз по горлу. Он глядит, как гибрид неохотно встает на ноги. Как движется почти бесшумно, босиком, отработанным шагом того, кто не слишком твердо стоит на ногах. После него на полу остаются липкие следы.
Они направляются в коридор, и охранник следует за ними с каменным выражением лица.
«Господь всепрощающий». Тайер смотрит перед собой и видит только серые бетонные стены. Он чувствует запах существа, когда то идет рядом. Интересно, замечает ли оно то, как он дрожит?
— Где ты был? — в конце концов бормочет Тайер.
— Когда? — Хриплый голос Сека с трудом можно разобрать.
— Ты знаешь, когда. — Тайер не может это вытерпеть. Он поворачивается, забыв, как трудно вынести его взгляд.
Далек-гибрид. Наполовину человек, как в любом случае показали анализы ДНК. Однако лицо, так ясно видное в ярком освещении, дает возможность предположить, что все наоборот.
Сек избегает на него смотреть.