Комментарий к Глава 23. Одинокая планета Переводчик нашел в главе кучу ляпов и багов. Бывает.
Странное заявление от существа, внимательно изучавшего людей обоих полов на предмет слияния. Ну, допустим, он врет, бгг.
лучевая болезнь? У далеков? о_0
ладно, это ПОВ, а Элиза не в курсе. Но чего сразу ученый-то? =)
====== Глава 24. Баррикада ======
Комментарий к Глава 24. Баррикада Нет, я не бросаю перевод. Осталось около 11К слов – три главы и эпилог. За лето надеюсь добить. Все-таки работа и другие тексты заметно мешают ВИПам, которые не ограничены дедлайном. Увы.
Взрыв сбивает меня с ног, и первым же делом я впечатываюсь лицом в неровный металлический пол. Жар огня дышит в затылок. Взрыв бьет в барабанные перепонки, и теперь я слышу только тонкий звон. Потом — тишина. Но даже сам воздух дрожит. Весь город под нами смещается. Должно быть, ломаются балки. Содрогнулось само основание.
Язычки пламени освещают туннель за нами. Представляю себе далеков: жар испарил их, расплавил и искорежил броню.
Толстые скользкие пальцы сжимают мое запястье. Я оборачиваюсь к Секу: он, тяжело дыша, лежит на животе, прижав к полу исковерканное лицо. В его глазу — отсветы жара и недоверие. Он шевелит губами, и я понимаю: должно быть, у меня что-то со слухом, потому что ничего не слышно. Мотаю головой.
Вместо этого гибрид с усилием встает и поднимает меня на ноги. Звон в ушах сходит на нет. Теперь я снова могу слышать.
— О чем… во имя Давроса… ты думала? Мы оба могли погибнуть!
От возмущения у меня горят щеки.
— Да, спасибо, что спасла нас, Элиза, — попрекаю я его. — Именно ты угрожал всех нас взорвать! Я просто повела себя прагматично.
Мы оборачиваемся ко входу в туннель: его поглотили яркие, даже больно смотреть, завитки пламени. На коже проступает пот.
— Ты и далеков убила, — мрачно замечает Сек.
— Ага, в том-то и задумка, — защищаясь, отвечаю я. — И, если честно, думаю, мы оказали им услугу. Освободили от страданий. Если бы мне пришлось жить четыреста лет, мучаясь от болезни, я бы тоже хотела, чтобы меня убили.
Пламя поблескивает, отражаясь в единственном глазу Сека. Слизь заливает рубашку. Теперь, глядя в огонь, я могу разглядеть остатки далека: верхушка слетела, осталась только почерневшая юбка. Как по мне, это победа. А для Сека — проигрыш.
— Я мог бы им помочь. Я бы нашел лекарство.
Качаю головой. Сек — самое странное, самое меланхоличное существо из тех, кого я встречала. Он и правда так считает. Правда хочет помочь, вылечить их. Сердце у него в нужном месте, только вот собственная роль, кажется, ввела в заблуждение. Спустя все эти годы его отвергла собственная раса. И мне ясно теперь, что он до сих пор с этим не свыкся.
— Ты бы не смог помочь им, Сек, — мягко отвечаю ему, — не думаю, что они бы позволили.
Гибрид глядит на адское пламя, затем медленно кивает.
— Не позволили бы. Думаю, ты права.
— И им больше не больно, — добавляю я.
— Да… и бактерии тоже уничтожены.
Что-то появляется из пламени. Мы оборачиваемся. Поначалу мне кажется, что это просто иллюзия. Но нет.
Словно ужасающий факел, он, ворча, подбирается ближе — огонь охватывает броню, но дыма от него меньше. Призрачный далек, пылая, скользит к нам. Глаз полыхает адским гневом.
— Или, — предполагаю, — мы могли сделать все гораздо хуже.
Алые пламенные ленты гаснут, металл брони раскален добела. Лампы на куполе взорвались, говорить далек не может. Но, раз оружие светится, стрелять он все еще способен.
— Возможно, — соглашается Сек.
И мы оба бросаемся наутек по туннелю.
Но тут пол уходит из-под ног. Взрыв причинил больше ущерба, чем я подозревала. Город, лежащий под нами, может просто сложиться.
— Что с этими штуками не так? — воплю я. — Почему им бы просто не умереть?
Сек пропускает вопрос мимо ушей, возможно, от ужаса.
— Знаешь ли, в каком-то смысле нам повезло, что крыша провалилась и мы оказались здесь, — весело говорит он, переводя дыхание. В коридоре, по которому мы бежим, украшения выглядят основательней, более «космическими». Сек кивает и ведет нас налево, но на этот раз коридор извивается штопором. — Теперь мы практически добрались до входа в Центр связи.
Слава богу. При мысли о том, что мы можем выбраться из этого, в буквальном смысле, ада, сердце делает кульбит.
Неожиданно потолок над нами заканчивается — туннель обозначают только балки-ребра. Он проходит через огромный зал, напоминающий ангар. Даже его размеры производят внушительное впечатление, и на миг я задаюсь вопросом: что бы я увидела, если бы остановилась и отправилась осматривать громадный заброшенный город. Гигантские машины, похожие на краны, замерли, ржавея, их хватательные «руки» крепко сжались, словно когти давно погибших тварей. В таких местах могли строиться ракеты и космические корабли — должно быть, они и строились здесь, решаю я. Под нами простираются другие ярусы, соединенные мостами без перил. В самом низу — яма: там, наверное, когда-то находился сгоревший горн, разлился расплавленный металл.
Потом туннель ныряет в противоположную стену, и мы снова мчимся вперед в навевающей клаустрофобию тьме.
— Уже близко! — выкрикивает Сек.
Он не лжет. Неожиданно мы натыкаемся на круглый зал. Перед нами — искривленные дугой стены просторного помещения и дверь в форме ромба.
— Вот она!
Сек мчится вперед и нажимает на тускло светящуюся сферу, работающую выключателем. Мне знаком этот звук. Дверь поднимается, а за ней — темнота и пустота.
— Давай! — Сек ныряет под дверь, и я спешу за ним. — Закрой за собой дверь. Быстрее.
Как только дверь закрывается, запечатывая нас внутри, здесь становится так плохо видно, что это сбивает с толку. Я слышу, как стихают шаги Сека, когда он уходит в темноту. Я даже руки своей не разгляжу, но, кажется, здесь полным-полно места.
Щелкает электрический разряд, и помещение озаряется вспышкой, которая на секунду освещает все вокруг.
Потом, моргнув, в нескольких метрах передо мной зажигается прямоугольник света. Затем второй, прямо над первым. И еще. И еще. Я начинаю пятиться. Резкие, монотонные щелчки отдаются эхом каждый раз, когда загораются огромные лампы — я не свожу глаз с неровных стен, облицованных потускневшей сталью, они тянутся и тянутся выше, сужаясь к рифленому стержню, на котором крепятся светящиеся экраны. Гирлянды черных, покрытых пылью проводов висят, словно старая паутина, и тянутся к круглым башенкам, усеивающим стены. Из всех мест, которые я видела на Скаро, это сохранилось лучше всех. И все же, время не пощадило проржавевшие заклепки, и в комнате все облупилось. В некоторых местах со стен свалились панели, открыв взгляду провода и давно не работающие детали компьютера — запечатанные коробки, системные платы, похожие на кровеносные сосуды под кожей.
Сек, который до того сидел, сгорбившись, у основания центральной колонны, бежит ко мне, перепрыгнув на ходу через панель. Я инстинктивно хватаюсь за край ближайшей, Сек — за противоположный, и мы изо всех возможных сил тянем ее, чтобы заблокировать выход. Цепляясь за пол, панель ужасающе визжит, но, выполнив пару маневров, мы умудряемся уложить ее параллельно бронированной двери. Используя все незакрепленное, все тяжелое, мы пытаемся построить баррикаду. Вспоминается дьявольский вид горящего далека: интересно, многие ли пережили взрыв?
— Этого должно хватить, — говорит, отступая, Сек и хлопает меня по руке. От усталости я едва волочу ноги. Он ведет меня к центральной колонне и склоняется над пультом.
— Так вот он какой, вай-фай узел далеков, — замечаю я. — Ну, что теперь?
Пошарив шишковатыми руками, Сек тянется к маленькому переключателю и поворачивает его: панель под ним падает. Внутри свернут здоровенный черный кабель, и Сек начинает вытаскивать его, передавая свободный конец мне. На конце крепится зажим с зубцами, а металлические контакты ничем не защищены.