— Первым делом нужно определить местоположение Земли, — поясняет он, изучая кабель. — После мне нужно установить контакт с моей броней. И, учитывая, что нас не так уж много, это не должно оказаться слишком сложным.
Киваю.
— Как это работает?
— К этому кабелю подключается любой далек и устанавливает психическую связь с любым другим далеком в любом месте даже на космических расстояниях. Его подсоединяют к решетке между куполом и срединной секцией, и он передает информацию непосредственно в мозг.
— Но ведь у тебя нет здесь брони, — отмечаю, — как же ты…
Во взгляд Сека вкрадывается мрачность, и одновременно с этим мое внимание переключается на его открытый мозг.
— О. Так ты собираешься подключить его напрямую… к своему?
Он коротко кивает и, забрав у меня кабель, снимает зажим, полностью обнажив контакты.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — с сомнением говорю я. — Это не будет больно?
— Не думаю.
— Ладно, хорошо, но все же это кажется слегка…
Сек раздраженно закатывает глаз: эту привычку я считала исключительно человеческой.
— Слушай, ты хочешь вернуться на Землю или нет? Это наш единственный шанс, хватит разносить его на кусочки. А теперь мне нужна твоя помощь.
Вручив мне кабель, он поворачивается спиной и тянется рукой к затылку, касаясь серого, плотного вещества мозга.
— Просто подключи провода сюда. — Он стучит по одной из частей черепа. Содрогаясь, я все же подхожу ближе. Никогда не могла совладать с биологией. Это как лягушку резать — даже трогать не хочется. Вдруг меня рука дрогнет, а он ослепнет или что-то типа того? Прикусываю губу и втыкаю провода в серое вещество. Оно слегка сопротивляется: над самим мозгом есть слой прозрачной оболочки. Но потом, когда я нажимаю сильнее, она поддается, и кабель скользит внутрь. Я торопливо отдергиваю руку. Сек, кажется, ничего не чувствует.
— Прошу, скажи, что все в порядке. Не хочу делать это еще раз.
Он тянется к затылку и ощупывает кабель.
— Идеально.
Я с облегчением вздыхаю.
Сек встает — кабель теперь тянется за ним, торча из головы, — и начинает заниматься компьютером. Его губы беззвучно шевелятся. Монитор ярко вспыхивает, и цифры в нераспознаваемом геометрическом шрифте фильтруются на экране, словно земной двоичный код. Все исчезают, кроме одного символа.
— Я подключился. Теперь нужно только определить, где Земля.
Символы, понять которые я не смогу и надеяться, несутся по экрану. Я разворачиваюсь, разглядывая зал и думая о том, смогли ли мы его полностью обезопасить. Подозреваю, что выше тоже есть входы, но без лестниц или работающих лифтов добраться до них — еще та задача.
— Вот… я нашел ее! — с недоверием объявляет Сек. Его глаз сияет. — Я понятия не имел, что это сработает!
В грудь резко колет облегчением. Так это возможно! Мы отправляемся домой.
— Спасибо, — говорю я Секу. Благодарность, которую я чувствую, просто ошеломляет.
— А теперь, Элиза, — с неожиданной проникновенностью отвечает он, — я подключусь к своей броне. Это значит, что мне придется сосредоточиться. Для тебя и для всего остального я в этом теле буду без сознания.
Счастье сходит на нет: до меня доходит, какими могут быть последствия.
— Так я останусь совсем одна?
— Боюсь, что да. И есть высокая вероятность, что нападут далеки.
— Ага, знаю. Если так и случится, что тогда?
Сек осторожно садится, опираясь на панель управления.
— Делай все, что можешь. До сих пор мы ускользали от них. Я тебе доверяю.
Я сглатываю. Странное существо, зажмурив глаз, откидывается назад. Приятно, что он доверяет мне, потому что я точно ему не доверяю. Некоторое время я смотрю на Сека: под веком его глаз двигается туда-сюда. Он сидит, словно медитирует — скрестив ноги, сложив руки на колени. Щупальцами не шевелит. Потом неожиданно обмякает и валится вперед, словно потеряв сознание. Я вздрагиваю, надеясь, что все в порядке. А может, нет, и у него судороги или сердечный приступ?
Я отворачиваюсь. Делаю глубокий вдох.
Сек собирается вернуть нас домой. Теперь все зависит от меня. Нужно сохранить нам обоим жизнь. Значит, не пускать никого внутрь, насколько хватит сил.
— Есть что-нибудь?
— Пока нет. Ни отчетов, ни видео с камер наблюдений. Никто не видел ничего похожего на гибрида.
Дениз тяжело опускается в кресло, прижимает ладонь к губам. Парень с каштановыми волосами глядит на нее, жалея, что именно он принес эти новости. Два дня назад убили президента, теперь пропал далек Сек. С тех пор Дениз не спала. И сделала все возможное, чтобы то же самое случилось с каждым во всем исследовательском центре.
Она встает и выходит из кабинета, Хайнкель идет за ней след в след, моргая от усталости.
— Да ё-моё, почему теперь? Обязательно надо было исчезнуть, как только началась общенациональная тревога. Спорю, он именно этого и ждал. Нанес удар, когда мы стоим на коленях.
— Как скажете, — бормочет Хайнкель. — Не понимаю, зачем, собственно, он так поступил.
— Как и я, но суть совершенно не в этом, — отрезает она стальным голосом. — Вы сказали, его оболочка все еще в грузовом отсеке?
— Да, доктор Аллсуотер. Вы проверяете это уже трижды.
— Что ж, нужно посмотреть еще раз. И где Тайер? Разве не он последним здесь оставался?
— Не знаю, — вздыхает Хайнкель, с тоской думая о стопке нечитанных романов, которые ждут его у кровати.
Они шагают по коридору в сторону лифта. Хайнкель едва замечает своих коллег, которые проходят мимо, стоят в дверях, таскают оборудование. У тех, которые смотрят ему в глаза, такой же жалобный вид. «Это же оживший кошмар», — говорят их взгляды.
— Та пропавшая полицейская, — бормочет Дениз. — О ней тоже спрашивали. Боже, если этот ублюдок Сек как-то с ней связан… мы привлекаем слишком много внимания. Насколько мне известно, скоро собирается вмешаться ЮНИТ.
Хайнкель подавляет зевок и едва не влетает доктору в спину. Она застыла на месте, и, проследив за ее взглядом, Хайнкель понимает, в чем дело.
В коридоре перед ними появляется далек. Дениз измученно вздыхает.
— Вот ты где, — надменно заявляет она. — Где тебя черти носили? Ты же знал, что тебе запрещено выходить.
Броня, не обращая внимания, продолжает двигаться вперед. Хайнкель немедленно понимает, что что-то не так.
— Если тебя поймают власти… — говорит Дениз, но, тоже это заметив, тут же замолкает.
Броня раскрыта. Распахнута настежь, словно причудливый буфет, открывая свое темное содержимое.
И она пуста.
— Э… Дениз? — начинает Хайнкель, пока броня продолжает, как призрак, подбираться к ним. — Сека в ней нет. Как тогда она движется?
Бессмысленно застыв, они смотрят, как механизм приближается, а потом проезжает мимо, скользя в направлении зала с Разломом.
Хайнкель и Дениз переглядываются.
А потом бегут следом.
— Как… как он это сделал? — кричит Хайнкель, не ожидая ответа. Дениз ускоряет шаг, чтобы догнать механизм. На ходу она разглядывает его, качает головой.
— Должно быть, он управляет ей извне, — делает вывод она.
Пока броня скользит к шахте лифта, который ведет прямо в огромный зал ниже, они держатся позади. Пустое устройство поднимает вантуз и вызывает лифт. Через пару секунд дверь открывается. Оглянувшись, Хайнкель замечает толпу ученых, заполонившую коридор. Они перешептываются.
Кажется, впервые за всю свою долгую службу Дениз выглядит потерянной. Она просто смотрит, как пустая черная броня въезжает в лифт и поворачивается лицом к ним.
— Он словно чем-то одержим, — слышит Хайнкель шепот женщины по имени Кейша.
— Может, он собирается включить самоуничтожение, — предполагает лысеющий ученый средних лет.
Хайнкель сглатывает застрявший в горле ком.
— Вам не кажется, что надо ее остановить, нет? — спрашивает он у Дениз. Та моргает, пытаясь вернуть сосредоточенность.