— Господи Иисусе, вы правы!
Она прыгает вперед, словно пытаясь заблокировать дверь, но слишком поздно. Потом она колотит по кнопке вызова, но тоже безрезультатно. Дениз глядит на ученых диким взглядом.
— Вы что, так и будете стоять и смотреть?! Отключите питание, сделайте что-нибудь! Нельзя дать ему захватить Разлом!!!
Никто не движется с места. Люди переглядываются побледневшими лицами, нервно переступают с ноги на ногу.
— Э… — услужливо встревает Хайнкель. — Боюсь, питание Разлома можно отключить только из зала, где Разлом находится.
Дениз ругается вслух.
Хайнкель ерошит волосы. Еще ни разу в жизни он так не нервничал. Он пытливо разглядывает толпу ученых, собравшуюся за ним, и вдруг замечает где-то позади Патрика Тайера.
— Тайер, сюда! — резко выкрикивает Дениз, тоже его заметив. При звуках собственного имени Тайер, кажется, вздрагивает и начинает неуклюже пробираться вперед, раздвигая толпу.
— Где вас носило? — взрывается Дениз учительским тоном. — Гибрид исчез два дня назад, и, как мне представляется, именно вы последним оставались в Центре в момент его исчезновения. Что ж, объяснитесь! Почему пуская оболочка на автопилоте пытается попасть в Разлом?
Тайер и без того выглядел неважно. Но теперь его лицо теряет в красках, словно только что объявили о его казни. Тайер — крепкий и статный парень, но сила его духа как будто полностью растаяла. На верхней губе поблескивают капли пота. Взгляды всех присутствующих сосредотачиваются на Тайере.
А тот неожиданно улыбается.
— Если честно, д… доктор Алсуотер, понятия не имею. Раз… разлом — не моя парафия, так что с какой стати мне находиться рядом?..
Он срезается. Свет тускнеет, потом полностью гаснет. В кромешной тьме слышны крики ужаса, но вскоре свет зажигается снова. Но теперь в воздухе раздается вызывающий головную боль знакомый гул.
Разлом активирован.
— Дерьмо, — произносит к собственному удивлению Хайнкель. Лифт открывается, и Дениз влетает внутрь.
— Всем работникам Разлома — немедленно вниз! — кричит она. Люди начинают втискиваться в лифт. Тем временем Тайер держится позади, и кажется, будто его вот-вот стошнит.
Парой мгновений спустя лифт открывается снова, и вся компания высыпает наружу, жмурясь от слишком резкого света. В воздухе висит незнакомый запах гари.
Сияющий белый диск заполняет комнату, словно двумерное солнце, разросшееся до непредсказуемых размеров. За стеклом броня далека держит похожий на вантуз манипулятор прижатым к панели управления. Хайнкель мчится к стеклянной двери, отпереть ее, но в этот момент механизм разворачивается и скользит прямо к свету. Касается диска, вспыхивает белым и с оглушительным треском исчезает. Хайнкель снова таранит дверь.
— Он сработал, — говорит себе под нос Дениз, снова и снова. — Не верится, он и правда сработал!
И тогда дверь поддается. Хайнкель врывается в зал, подбегает к панели, спотыкаясь о провода.
— Выключите его! — приказывает Дениз, но тот только бьет кулаком по панели.
— Не могу!
— Не будьте идиотом, используйте код чрезвычайного положения!
— Нет, вы не понимаете! Он вышел из-под контроля, потерял стабильность! Посмотрите!
Тряся от бессильной злости головой, Дениз мчится к панели. Разумеется, все показатели на приборах достигают максимальных значений. Но экраны моргают, изображение распадается на пиксели. Рев Разлома становится невыносим.
— Знаю, это зашло слишком далеко, — бормочет сквозь зубы Хайнкель.
— Заткнитесь, Хайнкель! Это не ваше место…
Тот отвечает, задыхаясь:
— Он вот-вот взорвется! Вся вселенная может схлопнуться. Нужно было остановиться. Нужно было отключить его, пока возможно!
Раздается чей-то крик. Дениз и Хайнкель озадаченно оборачиваются: к ним медленно подходит Тайер. На его лице — застывшая маска ужаса, в руках — штурмовая винтовка.
Они падают на пол, краем глаза замечая, что остальные делают то же самое.
— Патрик, какого черта ты творишь? — сжавшись в комок, кричит Дениз. Хайнкель в ужасе глядит на Тайера: в его взгляде таится не очень-то здравая, если подумать, решимость. Он крепко сжимает винтовку.
— Собираюсь с этим покончить, — говорит Тайер дрожащим, но не от страха, голосом. — А вам, ублюдкам, никогда не стоило доверяться далеку!
И, прежде чем кто-либо пытается его остановить, Тайер бросается в белизну Разлома.
====== Глава 25. Что делать, чтобы вознестись ======
«Бум».
Открываю глаза. Как же я умудрилась заснуть в подобном месте?
«Бум».
Да. Теперь вспоминаю. Последний час я что есть сил баррикадировала каждый возможный вход в башню. Таскала металлические листы, стараясь не порезать пальцы об обломки, перебрасывала щебень — вот и пришел час расплаты. Я совершенно измотана. Гляжу на Сека: он все еще лежит рядом без сознания, кабель причудливой пуповиной торчит из его головы.
«Бум».
Понимая, что именно меня разбудило, медленно встаю. Что-то бросается на противоположный выход. Кровь застывает в жилах.
Далеки нападают! Наконец-то. Они не торопились.
Оглядываюсь. Что мне делать? Да, те, кто на нас нападает, слабые, поломанные, но рисковать я не могу. Двери заперты и отключены, но раньше далеков это не останавливало.
Я осторожно наклоняюсь и подбираю гнутую пластину, которая, наверное, свалилась с потолка. Безумно тяжелая, но я справлюсь.
«Нужно защитить Сека, — думаю я. — Он вытаскивает нас отсюда и не может защищаться. Зато могу я».
Раздается очередной сотрясающий воздух «бум», и угловатая дверь напротив вздрагивает. Баррикада сдвигается. Куски металла скользят в сторону. Булыжники с грохотом сыплются с вершины.
Выпрямляюсь, хотя, наверное, было бы лучше лечь. Оружия у меня нет. Могу только бросаться мусором, но даже с моей меткостью так нападать совершенно бесполезно.
«Бум!»
На этот раз дверь болезненно трещит. Значит, металл поврежден.
Вот оно.
Начнется в любой момент.
Сижу пригнувшись, сбивчиво думая, как же выйти из ситуации. Мне двадцать три, я полицейский-стажер, а в перспективе — абитуриент, живущая в Нью-Йорке, в крохотной и слишком дорогой квартирке. Я по определению не должна сражаться с инопланетными зомби.
Но вот вам и пожалуйста.
— Ладно, ублюдки, — бормочу я под нос, вспоминая схватку со слайзером. — Вперед, получите!
Снова оглушительный грохот. Затем тишина.
После края двери начинают светиться красным. С хлопком, от которого вздрагивают стены, дверь, расплавившись, опрокидывается, и я ныряю за импровизированный щит.
— УНИЧТОЖИТЬ!
— УНИЧТОЖИТЬ!!!
Крики рвут тишину на части, словно грохот выстрелов.
Выглядываю из-за щита: в комнату, словно танк, вкатывается первый далек. А за ним еще один. И еще. Но продвинуться дальше им мешает баррикада, и они останавливаются. Карабкаться или прыгать далеки не умеют. Во рту ощущается вкус победы.
Оглядываюсь: гибрид все еще в беспамятстве.
«Быстрее», — беззвучно умоляю.
Светящиеся окуляры качаются из стороны в сторону, сосредотачиваясь на мне. Я беспомощно гляжу, как они заряжают оружие. В конце концов, я пыталась.
— У-НИЧ-ТО-ЖИТЬ!
Вскидываю щит, прикрывая лицо. И чувствую, как он вздрагивает, когда в него попадает сгусток энергии. Боли нет. Я осмеливаюсь открыть глаза.
Стрелявший в меня далек отлетел назад, и из него валит дым. Моргаю. Что случилось?
Раздается второй выстрел, и я поднимаю щит как раз в нужный момент: вижу, как луч ударяется об него, рикошетит и попадает в стрелявшего далека.
Металл отражает выстрелы.
Слышу собственный хохот. Так я не беспомощна!
Далеки отупело глядят на меня.
Они поочередно стреляют, вереща от злости. Но теперь я готова. Танцую на платформе, стараясь держаться поближе к Секу, и все атаки проходят мимо. Может, у далеков отвратительный прицел. Или их болезнь не дает ему нормально работать. Но, так или иначе, по сравнению с Великолепной Элизой и ее Сияющим Щитом они нервно курят в сторонке! Лязг, грохот и скрип двигателей эхом отдаются от купола. Чувствую себя прямо Чудо-женщиной, но уверенность вскоре сходит на нет.