‒ Что ты имеешь в виду?
‒ Ой, мужик, прекрати. Я видел, как ты весь вечер на нее таращился.
Сказав это, он отвернулся к окну, пока Спенсер увозил нас все дальше в опасный район города.
‒ Признаю, она очень привлекательна, но ты ведь знаешь меня, я не из тех, кто мутит с сотрудниками, ‒ произнес я, когда он повернулся ко мне лицом.
‒ Как скажешь, Атлас.
‒ Что? ‒ Его безучастность начинала меня злить. Я не стал бы подкатывать к своей подчиненной, даже если у нее милейшие янтарные глаза, какие я когда-либо видел. Ее улыбка играла в моей памяти, словно слайд-шоу из жизни. Тяжело будет оставаться в стороне. Но я ‒ Атлас. Я смогу.
‒ Я просто хочу сказать, что не видел, чтобы ты когда-то с кем-то вел себя так, как с ней, ‒ продолжил Ник.
Машина остановилась, и Спенсер повернулся ко мне.
‒ Мы на месте, сэр.
‒ Послушай, мне не нравится, когда мне говорят, что я чувствую и что думаю, ‒ ответил я Нику, на секунду проигнорировав Спенсера. ‒ Кого и как я трахаю тебя не касается.
Наши взгляды встретились, но я не отвел глаза. Ему нужно было понять, что даже будучи моим другом он не мог со мной так разговаривать. Я прекрасно понимал, что делаю.
Снова обратив внимание на Спенсера, я сказал ему пойти с нами.
‒ Не думаю, что тебе стоит оставаться в машине в таком месте, ‒ сказал я при выходе, когда Спенсер тоже выскочил и кинулся закрывать за мной дверь. Ник все еще оставался на заднем сидении, надувшись как пятилетний мальчишка.
Я стукнул по крыше автомобиля. Через несколько мгновений Ник вышел.
‒ А теперь, не стоит ли нам начать получать удовольствие? ‒ Я направился к темно-красной деревянной двери.
Это место было не самым приятным, и Спенсер периодически оглядывался через плечо, чтобы удостовериться, что нас не собирается атаковать банда подростков-хулиганов, вообразивших, что они больше нас. Меня такие вещи никогда не заботили. Когда мы подошли к красной двери, Ник взял меня за руку. Он развернул меня к себе лицом, пока Спенсер напряженно стоял рядом с отчаянным желанием быстрее завести нас внутрь, пока на улице не случилось какой-нибудь неприятности.
‒ Послушай, мне очень жаль. Ты прав, я не буду лезть в твои любовные дела, ‒ сказал Ник и отпустил мою руку, проходя мимо меня.
Я повернулся, чтобы последовать за ним, принимая его извинения.
Ник постучал по двери, которая была тут не к месту и, повернувшись ко мне, улыбнулся. Несколько секунд спустя крошечное окошко вверху двери открылось, и мы увидели пронзительные мужские глаза.
‒ Что вам нужно? ‒ спросил грубый голос.
Я протиснулся мимо Ника и улыбнулся мужчине.
‒ Мы приехали поиграть, ‒ ответил я, выпячивая грудь вперед.
‒ О, Атлас. Простите, сэр. Я вас не заметил, ‒ извинился он.
‒ Все нормально, а теперь пусти нас, пока мы не подверглись нападению на этом самом месте, ‒ смеясь, сказал я.
Он отворил дверь и пригласил нас вовнутрь. Мы шли по тускло освещенным коридорам, в неярком свете минуя дверь за дверью. Это была еще та дыра, но именно это и привлекало. На стенах никаких картин. Спенсер держался рядом со мной.
‒ Атлас, сто лет не виделись, ‒ сказал мужчина с неодобрительным взглядом.
‒ Знаю, Фрэнк. Прошло много времени. Мне нужно выпустить пар.
Мысли о Гвен убивали меня, и мне нужно было отвлечься.
Я тряхнул головой, когда мы дошли до конца коридора. Фрэнк повернул ручку, открыл дверь и провел нас через порог. Внезапно атмосфера изменилась. Когда мы вошли в огромный зал, нас окутало облако сигарного дыма.
С потолка свисали стеклянные люстры, а комната была набита мужчинами преклонного возраста, которые смеялись, попивая бурбон. Все были одеты в деловые костюмы. Красные стены деликатно оттеняли плюшевый ковер. Дамы в корсетах кружили по залу, предлагая напитки клиентам, в то время как Ник улыбался Фрэнку.
‒ Спасибо, Фрэнк. А где Мак? ‒ спросил он.
Мы с Ником в течение многих лет неоднократно посещали это место. Это был игровой клуб для джентльменов, и допускалась сюда только элита. Окинув зал взглядом, я увидел много официальных лиц из правительства и представителей высшего общества. Сенатор Девлин помахал нам рукой с другого конца комнаты, когда мы проходили мимо немногочисленных гостей.
Дантист Мак, владелец клуба, стоял возле сенатора Девлина и обсуждал политику. Дантист Мак, который получил свое прозвище из-за ужасных зубов, был жестоким человеком с ужасным характером. Он заботился о своей клиентуре, но ни от кого не терпел оскорблений и унижений. Они стояли у двери, скрытой сажей и грязью, что не давало сразу понять, что это был дверной проем. Эта дверь вела в личный кабинет Мака, где он подбивал кассу и хранил самые дорогие произведения искусства среди прочих нелегальных безделушек.