***
Дождь на улице все усиливался, словно сами небеса пытались помочь мне спасительной влагой. Отойдя от ее квартиры, я побрел по пустынному переулку.
Я был в прострации от всего мира и не чувствовал себя живым. Опустившись на колени в холодную лужу, я чувствовал, как влага пропитывала мою одежду.
Не заботясь о том, кто был рядом или о том, что делал, я вознес руки к небесам в надежде, что Господь ответит, почему шлет на меня все эти испытания.
Я закричал как раз в тот момент, когда прогремел раскат грома, заглушая мои мольбы. Гнев и боль потери прошли сквозь меня, когда я взывал к небесам.
‒ Боже, за что? ‒ кричал я.
Я до боли сощурил глаза, каждая косточка в моем теле изнывала от боли, я взмолился ко всем и каждому в этом мире, кто слушал... каждому, кто мог спасти меня от этого Ада на земле. Я чувствовал себя, словно был в ловушке, и не хотел больше находиться в этом месте.
Все рушилось на глазах. Моя жизнь вышла из-под контроля. Это было впервые за очень долгое время, на моей памяти. Я не понимал более, куда двигаюсь.
Страх и одиночество обрушились на мое сознание в тот момент, когда я пытался вытеснить свои чувства. Я вздрогнул от холода и снова взглянул на небо, умоляя кого-нибудь услышать меня. Я кричал все громче, обращая свои мольбы к небу.
***
У меня в голове был полный хаос, и я никак не мог переварить изученную информацию.
Мне нужны были ответы, но в то же время мне хотелось спрятаться от всех тяжб в моей жизни.
Гвен одним лишь словом возложила все тяготы мира мне на плечи, произнеся лишь одно имя: Мэттью Фокс.
Имя пронеслось в моем подсознании, в нем было что-то до боли знакомое.
Мне не хотелось ни в чем разбираться. Попытаться разобраться хотя бы в своей собственной жизни. Я выбежал из дома Гвен и продолжал бежать по улицам города.
Я потерял счет времени, как и тому, в какую сторону направлялся. Я просто продолжал бежать, снова и снова, вздох за вздохом я надеялся, что сейчас наступит момент и мое сознание прояснится, но скорее всего это просветление будет недолгим.
Я ненавидел весь мир, и в то же время нуждался в помощи от всех и каждого. Утомленный и сбитый с толку собственными бедами я замедлил шаг, пытаясь контролировать дыхание.
Я вытащил свой телефон и набрал номер Ника. Ожидая, пока он ответит, я призадумался о том, где нахожусь. Оглядевшись, я не увидел никаких зданий или иных ориентиров вокруг себя.
После еще нескольких гудков я повесил трубку, отчаявшись услышать Ника. Тут же набрал Спенсера и спросил, знает ли он, где Ник.
‒ Сэр, я даже не знаю, как вам сказать, но дело в том, что Ник исчез, ‒ сказал Спенсер.
‒ Что ты имеешь в виду под «исчез»? ‒ закричал я в трубку.
‒ Мы не можем его найти. Он вышел и исчез.
С каждым вздохом мой мир утопал все глубже. Что, черт побери, со мной происходило?
Я завернул за угол и заметил знакомую красную дверь, виднеющуюся во мраке.
‒ Найдите его, ‒ прокричал я Спенсеру и завершил звонок.
Не останавливаясь, я врезался в красную дверь и ударил кулаком по дереву. Мак открыл дверь и взглянул на меня.
‒ Ступай домой, Атлас, ‒ произнес он. ‒ Ты дерьмово выглядишь.
‒ Спасибо, ‒ сказал я, пробираясь через дверь.
Мак отошел в сторону, а я прошел дальше через коридор. Я распахнул дверь в конце и очутился в пустой комнате. Тут больше не было огромной люстры, висевшей ранее в центре комнаты.
Столов не было, и я обернулся к Маку, шедшему позади меня.
‒ Что здесь произошло?
‒ Фокс нас закрыл. Он позвонил каким-то вышестоящим покровителям, или кому-то в этом роде, и здесь все разнесли. Город нас закрыл, ‒ сгорбив плечи, произнес он.
Я покачал головой, не в силах поверить во все это, когда боль отчаянья прильнула к моему сердцу.
‒ Ты видел Ника? ‒ спросил я.
‒ Никого я не видел. Слышал, что ваш любимый сенатор тоже пропал без вести. Все, кто здесь работал, ‒ исчезли. Я вот приехал, чтобы забрать кое-какие вещички.
Все происходило настолько быстро, что мне потребовалось пару минут, дабы мой мозг смог это переварить.
Единственное решение, которое я мог принять, состояло в том, чтобы противостоять человеку, который, казалось, уничтожил всех и вся, что когда-либо было мне столь дорого.
Я боялся о судьбе каждого, кого знал, но в первую очередь, мне нужно было обеспечить безопасность Гвен, Спенсера и, возможно, Анны.