В этом городе, куда лет пять назад перебрался на пенсию дед, все встало с ног на голову. Ее привезли, как ненужного котенка. Вроде как на каникулы. И бросили насовсем. Здесь у нее ни друзей, ни нормального общения ни стало. Замороженная от горя и потрясения, она и в школе, и в теннисной академии будто просто отбывала повинность. Но именно мяч и ракетка разморозили. На юге гораздо больше кортов, чем в родном Воронеже, и наиграться можно вдоволь, не ожидая тренировки. Лине было все равно, кто бегал по ту сторону сетки. Первоклассник из младшей группы. Пенсионер, ветеран тенниса. Турист, прожигающий время и деньги.
Она стала приходить раньше всех, и уходить, когда уже зажигались фонари. Над ней шутили: «тебе нужны мячи с подсветкой». Она не отзывалась, она бегала, прыгала, потела, и радовалась тому, что от усталости не чувствует ничего. Ничегошеньки! Только этого ей и надо было.
Со временем корт стало не просто убежищем, а центром ее вселенной. У нее получалось! Количество перерастало в качество, и вскоре тренер ставил ее в пример остальным. Конечно, это мало кому из ребят нравилось, над Линой уже не подсмеивались добродушно, а крутили пальцем у виска и шипели: «одержимая!». Вот тогда-то все и перевернулось. Важен был и процесс, и результат, а окружающие волновали очень мало. Лина все больше замыкалась в себе.
Южная эра открыла новые перспективы. Пусть Шараповой из нее не получится, но на свой кусок хлеба и независимость она сможет заработать очень скоро. Поможет деду. Купит квартиру. Или дом, лучше дом! На берегу моря, рядом с кортом обязательно. И всю жизнь будет играть в теннис, а когда состариться, – тренировать малышей.
Пожалуй, из всех людей на свете, кроме деда и тренера, она теперь воспринимала только их – маленьких детей.
И еще для одного было сделано исключение.
Лина как раз думала о нем, когда вдруг раздалась трель сотового. Уверенная, что звонит мать, – больше просто некому! – Лина не обратила внимания. Недовольно сопя, дед оторвался от чистки картошки. Предложил:
– Может, все-таки поговоришь?
Он всегда это предлагал.
Она отвечала по-разному, в зависимости от настроения. Однажды сорвалась в истерике, орала, пусть сам говорит со своей ненаглядной дочкой, если соскучился, а лично у нее, Лины, никакого желания нет слышать ее голос.
Звонки продолжались.
Дед пошел на звук, в поисках телефона. Иногда он действительно сам отвечал. Переговоры проводил в коридоре, так что Лина не знала, о чем они.
На этот раз он протянул ей трубку, стараясь скрыть удивление.
– Это не Рита. Незнакомый номер.
– Да она, она, – отмахнулась Лина, скорчив гримасу, – догадалась наконец-то с чужой мобилы набрать. Думает, я дура.
Дед высказался в том духе, что это предположение не лишено оснований. Раз Лина не соображает, что такие глупые уловки говорят об исключительном материнском отчаянии.
– Она же понимает, что ты все равно дашь отбой! Просто хочет услышать твой голос!
Лина закатила глаза, показывая, что не верит в такие сентиментальные порывы. Дед сердился и что-то доказывал. А телефон все звонил.
Если бы кто-то подслушал препирательства внучки с дедушкой, момент был расценен явно как нелепый и не стоящий подобного накала. Но некому было подслушивать, некому заглядывать в их комнату. Некому звонить.
Вот в чем соль.
– Между прочим, номер местный, – вдруг заметил дед.
Лина выдохнула. Ее ужасно выматывали ссоры с дедушкой.
– Ну, значит, ошиблись. Скинь да и все.
– Аполлинария Матвеевна! Какая же ты все-таки! – Тон у него сменился мгновенно. Дед расслабился и заулыбался. – А может, это что-то важное?
Телефон не унимался. Важное или нет, а упрямство абонента вырисовывалось отчетливо.
Замычав с досады, Лина выхватила трубку и рявкнула:
– Слушаю!
– Линка, привет! А я звоню, звоню, ты не берешь!
– Это кто? – Опешила от свойского, дружеского вопля Лина.
– Она меня не узнала, – заржали на том конце провода, – ты чего делаешь, май дарлинг? Давай ракетку в зубы и дуй на вокзал, автобус через полчаса.
У Лины мелькнула безумная мысль о том, что она упустила какой-то турнир.
Голос продолжал командовать:
– Будешь в паре со мной играть. Под мостом. Андестенд?
– Неа-а, – в несвойственной ей манере, совершенно сбитая с толку, протянула она.
– Федь, это ты что ли? – Пришла догадка через мгновение.
Из знакомых только Федор, самый старший в группе, разговаривал подобным образом, в приказном порядке и вставляя английские словечки.