Я балдею от его ямочек
Первые главы
Я балдею от его ямочекJuls
Тренировку отменили – с утра зарядил плотный дождь. Лина покорно уселась за книжку, но за окном, отвлекая, нарастал шум воды. Ветра не было, лило сплошняком. К южным ливням Лина за два года еще не привыкла. Забралась на подоконник, обхватила колени и смотрела, смотрела. Поскребшись, как мышка, появился дед. Тоже загляделся. Мечтательно вздохнул: - Вот принять такой душ, а? В их малосемейке царил ужасный напряг с водой. Напор был такой слабенький, что приходилось набирать таз и устраивать обливания. Чаще всего холодные. Закалять, в общем, и волю, и организм. Мытье посуды тоже превращалось в целую баталию: кто кого, человек или скользкие от пены тарелки. Правда, позавидуешь деревьям, принимающим качественный природный душ. Пальмы и сосны подставляли дождю огромные зеленые ладони. - Ох и размечталась ты, гляжу, Аполлинария Матвеевна! – Раздался голос деда. - Дедушка! - Что, бабушка? - Сто раз тебя просила, не называй ты меня так!Дед довольно покрякивая, возразил:- Как не называть, если тебя так назвали!- Сами назвали, сами подковыривают! - А ты не поддавайся, Аполлинария Матвеевна! Стойку держи! - Вот был бы ты Фездипёкл Дормидонтович, я бы тогда тебя послушала…Дед легонько провел ладонью по золотистому затылку. Не кипятись, означал этот жест. Лина знала, что деду нравится ее подначивать. Но сейчас настроения продолжать словесный пинг-понг не было. Они помолчали, глядя на водопад за окном. Ветер проснулся, и опять словно застучали неумелые барабанщики. Лина сказала тихонько:- Я недавно «Что? Где? Когда» смотрела, там вопрос такой интересный был. Про японскую пословицу. Угадаешь?- Ну-ка, - дед азартно потер затылок, почти лысый от таких вот экзекуций. Лина медленно, без выражения произнесла:- Когда очень сильно кого-то ждешь…Сбилась, помотала головой. - Щас, погоди. Щас, скажу. Она снова отвернулась к окну. Дед вздыхал рядом. Уже понял. Понял, да не так. - Когда очень сильно кого-то ждешь, то за стук копыт его лошади принимаешь… На этот раз голос Лины прозвучал уверенно и нежно. Дедушка положил ладонь на ее плечо, тихо сжал. - Линочка, деточка…Ее взгляд обрезал сочувствие на корню. Не надо этого! Не о том речь вообще!- Дед, продолжи! Можешь?Он надул щеки так, что морщины почти разгладились. И опять лысину потер. Будто правда задумался, заинтересовался. Она небрежно махнула рукой.- Ну не пыжься! Слушай. И, уплывая взглядом в далекое-далеко, Лина произнесла, как пропела:- Когда очень сильно кого-то ждешь, то за стук копыт его лошади принимаешь… стук собственного сердца.Дед не стерпел:- Линочка!- Красиво, правда? Ты думаешь, я про маму? Нет, дедушка, нет! Я просто влюбилась. Влюбилась! Она соскочила с подоконника, закружилась в неистовом дикарском танце. Влюбилась, влюбилась, влюбилась! Как ей нравилось повторять это слово! Но танцевать в их комнате было опасно. И для мебели, и для здоровья. Локтем Лина задела ширму, отгораживающую ее уголок, ойкнув, отскочила и сбила стул. Дед только крякал да почесывал лысину. Бедная девочка, думалось ему. Одинокая, бедная, влюбленная девочка. Девушка – так бы возразила ему Лина. Четырнадцатый год пошел. И не бедная вовсе! Море, горы, любимый теннис, - целый мир у ее ног.И одиночество не грозит, - дед же рядом!Друзей нет, это, конечно, минус. Но что делать, если она так и не вписалась в школьную тусу, не имеет желания обсуждать вампирские саги или аниме, и возможности висеть в инете, переписываться и пересмайливаться. Чего уж там, путевого телефона у нее нет. Вот и получается, нищеброд. Так Лину и в глаза не раз называли. Она такая не одна, в курортном городке бедноты хватает. Но в основном это старички, у которых нет сил пахать ни в офисах, ни на огородах, или совсем уж опустившиеся семьи алкашей и наркош. Деклассированные личности, как их в русской литературе обозначали. Ровесники же Лины пытаются сами заработать на планшетник или айфон, если родители не в состоянии обеспечить. А у нее просто другие приоритеты. Эту формулировку Лина и сейчас повторяла про себя. Делая имитацию пультом от телевизора. Места в комнате явно не хватало, чтобы взять в руки ракетку и как следует отработать замах. Имитировать удары надо как можно чаще, так все теннисные авторитеты говорят. А теннис для Лины как раз и был главным приоритетом. Раньше, в доюжной эре – так Лина называла свою жизнь с матерью, - тренировки особо не волновали. На турнирах, да, азарт просыпался. А занятия в зале казались скучными, зато команда подобралась дружная, веселая, и самые лучшие подруги Лины занимались в той же группе. Так что тогда теннис для нее был не спортом, а местом, где можно расслабиться и пообщаться. Забыться. В этом городе, куда лет пять назад перебрался на пенсию дед, все встало с ног на голову. Ее привезли, как ненужного котенка. Вроде как на каникулы. И бросили насовсем. Здесь у нее ни друзей, ни нормального общения ни стало. Замороженная от горя и потрясения, она и в школе, и в теннисной академии будто просто отбывала повинность. Но именно мяч и ракетка разморозили. На юге гораздо больше кортов, чем в родном Воронеже, и наиграться можно вдоволь, не ожидая тренировки. Лине было все равно, кто бегал по ту сторону сетки. Первоклассник из младшей группы. Пенсионер, ветеран тенниса. Турист, прожигающий время и деньги. Она стала приходить раньше всех, и уходить, когда уже зажигались фонари. Над ней шутили: «тебе нужны мячи с подсветкой». Она не отзывалась, она бегала, прыгала, потела, и радовалась тому, что от усталости не чувствует ничего. Ничегошеньки! Только этого ей и надо было. Со временем корт стало не просто убежищем, а центром ее вселенной. У нее получалось! Количество перерастало в качество, и вскоре тренер ставил ее в пример остальным. Конечно, это мало кому из ребят нравилось, над Линой уже не подсмеивались добродушно, а крутили пальцем у виска и шипели: «одержимая!». Вот тогда-то все и перевернулось. Важен был и процесс, и результат, а окружающие волновали очень мало. Лина все больше замыкалась в себе.Южная эра открыла новые перспективы. Пусть Шараповой из нее не получится, но на свой кусок хлеба и независимость она сможет заработать очень скоро. Поможет деду. Купит квартиру. Или дом, лучше дом! На берегу моря, рядом с кортом обязательно. И всю жизнь будет играть в теннис, а когда состариться, - тренировать малышей. Пожалуй, из всех людей на свете, кроме деда и тренера, она теперь воспринимала только их – маленьких детей. И еще для одного было сделано исключение.Лина как раз думала о нем, когда вдруг раздалась трель сотового. Уверенная, что звонит мать, - больше просто некому! – Лина не обратила внимания. Недовольно сопя, дед оторвался от чистки картошки. Предложил:- Может, все-таки поговоришь?Он всегда это предлагал. Она отвечала по-разному, в зависимости от настроения. Однажды сорвалась в истерике, орала, пусть сам говорит со своей ненаглядной дочкой, если соскучился, а лично у нее, Лины, никакого желания нет слышать ее голос. Звонки продолжались. Дед пошел на звук, в поисках телефона. Иногда он действительно сам отвечал. Переговоры проводил в коридоре, так что Лина не знала, о чем они. На этот раз он протянул ей трубку, стараясь скрыть удивление.- Это не Рита. Незнакомый номер. - Да она, она, - отмахнулась Лина, скорчив гримасу, - догадалась наконец-то с чужой мобилы набрать. Думает, я дура.Дед высказался в том духе, что это предположение не лишено оснований. Раз Лина не соображает, что такие глупые уловки говорят об исключительном материнском отчаянии. - Она же понимает, что ты все равно дашь отбой! Просто хочет услышать твой голос! Лина закатила глаза, показывая, что не верит в такие сентиментальные порывы. Дед сердился и что-то доказывал. А телефон все звонил.Если бы кто-то подслушал препирательства внучки с дедушкой, момент был расценен явно как нелепый и не стоящий подобного накала. Но некому было подслушивать, некому заглядывать в их комнату. Некому звонить. Вот в чем соль. - Между прочим, номер местный, - вдруг заметил дед.Лина выдохнула. Ее ужасно выматывали ссоры с дедушкой. - Ну, значит, ошиблись. Скинь да и все.- Аполлинария Матвеевна! Какая же ты все-таки! – Тон у него сменился мгновенно. Дед расслабился и заулыбался. – А может, это что-то важное? Телефон не унимался. Важное или нет, а упрямство абонента вырисовывалось отчетливо. Замычав с досады, Лина выхватила трубку и рявкнула:- Слушаю!- Линка, привет! А я звоню, звоню, ты не берешь! - Это кто? – Опешила от свойского, дружеского вопля Лина. - Она меня не узнала, - заржали на том конце провода, - ты чего делаешь, май дарлинг? Давай ракетку в зубы и дуй на вокзал, автобус через полчаса.У Лины мелькнула безумная мысль о том, что она упустила какой-то турнир.Голос продолжал командовать:- Будешь в паре со мной играть. Под мостом. Андестенд? - Неа-а, - в несвойственной ей манере, совершенно сбитая с толку, протянула она.- Федь, это ты что ли? – Пришла догадка через мгновение.Из знакомых только Федор, самый старший в группе, разговаривал подобным образом, в приказном порядке и вставляя английские словечки. - Попала! – Снова развеселился он. – Ну, давай резче, мы тебя ждем.Лина с непривычной робостью уточнила, кто это, мы. Федя раздражено прикрикнул:- Тебе список скинуть? Или фото прислать? Ты играть хочешь? В Хосте под мостом сейчас свободно, андестенд ми? - Ес, о