Главы 4-5
Каникулы кончились внезапно, с ними всегда так. Раз, и нет. Пару дней Лина ходила как очумелая, заново привыкая к школьному гулу, необходимости делать домашние задания, включать игнор в ответ на насмешки, экономить время. Словом, к несвободе. А на носу был очередной турнир. Это и вдохновляло, и пугало. Как обычно, впрочем. Лина всегда испытывала перед соревнованием противоречивые чувства. Максим гонял их нещадно, изматывал физически. Палыч больше напирал на стратегию и отрабатывал различные комбинации. Чем ближе становился день «икс», тем больше атмосфера в группе накалялась. Ребята были разновозрастные, и не все могли участвовать в турнире. Категории «12 и младше» не предполагалось в этот раз, так что младшие завидовали старшим, и это добавляло тренировкам нервозности. Но в общем Лина была вполне довольна жизнью. Погода наладилась, школьные будни вошли в колею. И мамин голос по телефону теперь не отпугивал. И главное, - Егор держался дружелюбно, они иногда даже перекидывались парой фраз. Она больше не кружилась по комнате в эйфории. Некогда было. Но когда он позвонил ей, у Лины форменным образом затряслись поджилки. Раньше она думала, что это романтические выдумки, и внутренняя дрожь пробирает только от сильной усталости. А тут ей пришлось привалиться к стене, чтобы не упасть. С первого раза Лина не поняла, о чем идет речь. Она попросила:- Повтори, пожалуйста. Плохо слышно. - Ты можешь завтра в восемь быть на корте? Он соглашается играть, если никого не будет вокруг. - Кто это он?Задав вопрос, она тут же догадалась сама, кто имеется в виду. Мик, естественно. Он все это время как прежде полировал стенку. Но всякий раз, когда подходил Егор, они отступали в тень и болтали. Раньше Мик не прерывался ради разговора с кем-то. Егор объяснил, что Мик готов играть только с Линой. Она не стала спрашивать, почему. Ее интересовало другое: зачем Егору этот Нахаленок вообще сдался. Жалко хлопца, это верно. Но при чем тут игра?! - Приезжай, ага?! – Попросил он, и это все решило.Лина понимала, что Егор тоже будет там, и неважно, что им двигает. Он сказал «приезжай», и коленки у нее задрожали еще больше. - Ладно. До завтра, - ответила Лина быстро, и, отключившись, разрыдалась вдруг.Деда не было дома, и некому было утешить или расспросить, что случилось. Она плакала навзрыд, уткнувшись носом в стену. - Мама, мамочка, - срывалось с губ, хотя два года ей удавалось сдерживать эти рыдания и это слово. Но сейчас, когда терзало не предательство матери, именно к ней обращалась Лина. Растерянность, обида, радость – все смешалось. Он позвонил, но не для того, чтобы услышать ее голос. Он просил, но не за нее, и не для нее. Ему плевать на нее по большому счету. И по маленькому. А ей … Если бы она могла сказать, как та девочка: «Я балдею от его ямочек!». Так же легкомысленно и просто. У него есть Карина. И десяток друзей. Уверенность в каждом шаге и очаровательная улыбка. А что у нее? Дикая радость от его звонка. И злость на себя за это. Уязвимость. Зависимость. Собственная готовность бежать на его зов поразила Лину. Вот завтра он позвонит и попросит луну с неба, и она ведь бросится со всех ног ее доставать, взмоет в небо хоть на ракете, хоть на чем…Стоп! Так приказала Лина себе, отлепилась от стены и пошла умываться. Из крана едва капало. Лина подставила ковшик, и, набирая воду, также по капле, по крохе мысленно складывала все, что имела. У нее есть характер. И сила воли. И упорство. Хорошее такое спортивное упрямство. У нее есть дед. Обожаемый дед, самый суперский на свете. И теннис. И она завтра покажет такую игру, что Егор ахнет. Придет смотреть на своего ненаглядного Мика, а увидит ее – Лину. Наконец-то разглядит! До этого момента она уже пыталась поразить его в самое сердце. В том числе и теннисом высокого класса. Прически, наряды, ужимки тоже шли в ход. Робко и неумело, правда. Кокетство это ведь своего рода искусство, а Лина им владела далеко не в совершенстве. Другие иногда оценивали ее ухищрения, но не Егор. В его глазах ни разу она не увидела даже проблеска интереса. До той игры под мостом. Что-то тогда его зацепило. Утром Лина поднялась без будильника, хотя спала отвратительно и чувствовала себя разбитой. И только убедившись, что на корте нет Карины, повеселела. О таком она даже не смела мечтать. Мик прыгал через скакалку. Егор, чертыхаясь, ровнял грунт, - резиновые корты с утра были заняты старшими. Лина вышла ему помочь. - Лучше разминайся, - проворчал он.Но она упорно тащила за собой волокушу. Засмеялась: - Мы как тягловые лошадки!- Скорее, волы! - Не, бурлаки на Волге! - Есть немного, ага - усмехнулся Егор.Была у него такая привычка – агакать. Почему-то именно в этом коротком слове «г» получалась мягче, чем обычно. Аха. Это звучало трогательно. А может, так только казалось Лине. - Я раньше думала, что бурлаки – это корабли так называются, которые они там тащат, на картине. От слова «бурлить». Бурлят себе по воде и бурлят.- Не корабли, а баржи, - поправил он с улыбкой и, закончив свою половину, подошел к Лине.- Давай, давай, я сам. Иди имитацию делай. Лина смотрела на лицо с ямочками. И осмелилась задать вопрос:- Тебе зачем этот Мик, а? - Что значит, зачем? Он отвел взгляд. Она ждала. - Ты же сама все понимаешь. Тебе он тоже нужен, ага? Егор поглядел на нее с вызовом. - Мне?! - У него есть чему поучиться.- У него?! Она чуть ли выкрикнула последнюю фразу. А голос Егора, наоборот, становился все тише. Они вдвоем держали одну волокушу, застыв в центре корта. - Да не ори ты, - поморщился Егор, но было ясно, что досадует он скорее на себя. – Я знаю, что тебе не все равно. Ты его уговорила как-то, нашла общий язык, сумела же?Ей стало неловко. Лина пробормотала:- Я просто так…Он покачал головой.- Не просто, Лин. Горечь его тона поразила. - Ну все, ладно, время идет. Разминайся и Мика зови, ага?На этот раз Лина послушалась, смирившись, что больше все равно ничего не объяснит. Впрочем, Егор был прав, - она понимала и так. Просто хотелось, чтобы он сказал это вслух, откровенно, по-дружески. Или такие вещи не говорят даже друзьям?Но у Лины давно не было друзей, она не помнила, как это бывает. Задумчивость не покинула ее на корте. Возможно, из-за этого игра получилась несколько вялой. Хотя Мик, войдя в азарт, снова принялся орать, как оглашенный. Дядя Сережа выскочил на его вопли, постоял, покачал головой. В перерыве предупредил:- Скоро начальство придет, выгнать могут. Именно этого и дожидался Егор. Потом, когда Мик, проиграв все-таки, ушел к драгоценной своей стене, рассказывал Лине свой план:- Сначала начальники. Потом пару раз тренер замечание сделает. Потихоньку ребята подтянуться. Главное, не спугнуть сразу. Постепенно время сдвигать, ага? - Угу! Это прозвучало отзывом на пароль. Они рассмеялись. Лина боялась спугнуть это мгновение. Но все-таки вернулась к разговору. - Ты думаешь, если вот так играть с ним, он перестанет психовать? Только от того, что привыкнет к людям на корте и станет бояться замечаний?- Глупо, ага. Но хоть попробовать можно. - Мотивацию надо добавить, вот что. Серьезность беседы напоминала консилиум врачей. Психиатров. Ага!Осознав это, и переглянувшись, оба опять заулыбались. Егор взъерошил чуб. - Как мотивировать-то? - Главное, понять, зачем, - тихо сказала Лина. - Ну что, зачем, что? – Рассердился Егор. – Зачем играть? - Ты уверен, что Мику надо играть? Может, ему и так хорошо!- Он сам все сказал, Лин. Он не играет только потому, что не может держать себя в руках. Знаешь, сколько он ракеток разбил? Пять! Еще дома, у себя на Украине. А тут полгода на корт не выходил. - Боялся?Егор будто не услышал.- Он с судьями не только спорил, - ругался, ага! Ногами топал! Сетку грыз! Представляешь? Лина помотала головой, не веря. Егор передразнил ее, скорчив такую же потрясенную мину. Смех немного разрядил обстановку. - Ну, допустим, - Лине удалось взять спокойный тон, - и что там его никто не смог привести в чувство? Тогда мы-то как сможем? Мы его даже не знаем толком! Мы сами-то далеко не идеальны. Слово «мы» она готова была повторять до бесконечности. Егор не обратил внимания на это. Взгляд у него стал жестким. - Его там война в чувство привела, ты забыла?Лина смущенно закусила губу. - Так что еще хуже все стало, ага! - Егор, я понимаю, правда, я все понимаю! – Торопливо призналась она. Он будто освобождено выдохнул. Говорить о таком трудно. Теперь и Лина ощущала нен