— Это фильм о нас,— сказал мне потом боец, молоденький паренек лет семнадцати.— Бейрут — это наш Брест.
И было видно, что он давно все решил уже — прежде всего для самого себя: если понадобится—умрет, но с оружием в руках, уничтожив при этом как можно больше врагов. И это — не фанатизм, это уверенность в правоте дела, за которое стоит заплатить своей только что еще начинающейся жизнью.
25.6.82
...Пять часов утра. Проснулся без будильника. От тишины. Всю ночь не смолкала артиллерийская канонада. Израильские снаряды рвались гдето близко в нашем районе. Метрах в трехстах? В пятистах? Но я рассчитал, что дом, в котором находится корпункт «Известий», защищен от них многоэтажными зданиями. Достать могут лишь мины или авиабомбы. Но до минометных обстрелов еще дело не дошло, а авиабомбы...
Во всяком случае, я большей частью нахожусь в помещении корпункта и ночую здесь, невольно поднимая тем самым моральный дух хозяина нашего дома и всех жильцов, к которым сюда нахлынули толпы родственников — беженцев из оккупированных израильтянами районов Ливана. Когда становится особенно «жарко», спускаюсь на первый этаж — в подъезд, где возле входа в подвальное помещение собираются мужчины- соседи.
— Шу? (Что это такое?) Кифак? (Как дела?)— каждый раз спрашивает меня толстяк хозяин с тревожным лицом и перепуганными угольными глазами.
— Маш эль-халь! (Все в порядке!) — бодро отвечаю я, и мои соседи улыбаются.
В нашем подвале, набитом женщинами и детьми, для меня, как говорит хозяин, всегда найдется место на тюфяке, чашечка хорошего кофе и кусок свежей домашней лепешки. Мои соседи считают, что пока «русский» остается в доме, все здесь будет нормально. И я не хочу предавать их надежд и остаюсь в корпункте.
А по утрам — в 5 часов — мчусь на своем «пежо-504» в региональный центр агентства печати «Новости» (РИЦ АПН), где ждет меня инженер- радист Сергей Кукушкин. Он обеспечивает нашу последнюю связь с Москвой — телекс.
— Что же это вы, Евгений Анатольевич?— каждый раз, когда бы я ни приехал, укоряет меня Сережа.— Запаздываете сегодня...
А ведь я приезжаю около пяти часов утра! В это время после ночной канонады обычно наступает некоторое затишье. Мы садимся у телекса — одни на весь РИЦ!— и Сергей начинает под мою диктовку пуншировать телексную ленту — очередной материал для «Известий» из осажденного агрессорами Западного Бейрута. Когда снаряды рвутся от нас слишком уж близко и здание сотрясается, словно карточный домик, мы оба делаем вид, что бьют не по нам, а от нас — батареи защитников города, хотя отлично знаем, что происходит. Впрочем, иногда все-таки приходится прерывать работу и спускаться в подвал, где мы сидим на много-килограммовых пачках бумаги, приготовленных для издания журналов и бюллетеней АПН, дожидаемся, пока обстрел будет не столь интенсивным.
— Боишься?— спросил я как-то Сережу.
— Нет!—сразу ответил он, потом добавил:— Вообще—боюсь, а этих сволочей и их снарядов — нет! Работал и буду работать им назло!
«Я — Бейрут...» — так обычно мы вызываем Москву. «Я — Бейрут...»— это сегодня голос 600 тысяч жителей Западного Бейрута, над которыми нависла угроза кровавой бойни в случае, если агрессоры пойдут на штурм города. Пока же нас методично расстреливают израильские (американские!) 155-миллиметровые гаубицы, бомбят «фантомы», «скайхоки» и «кфиры», поливают огнем с моря израильские катера. Лишь в одном Западном Бейруте скопилось более 80 тысяч беженцев, ютящихся в палаточных городках, разбитых в скверах, в полуразрушенных зданиях школ, больниц, общественных учреждений. В городе очень плохо с водой — подается лишь на два часа в сутки и то не каждый день, плохо с электроэнергией— ее не бывает по двое-трое суток, а потом она подается на 3—4 часа. Нет горючего. Очереди за хлебом выстраиваются с вечера и стоят всю ночь у тех немногочисленных пекарен, которые еще работают. Улицы завалены обломками зданий и гниющими отбросами.
«Я — Бейрут...» — печатает Сергей. Сегодня это и голос тысяч бойцов — защитников города: палестинцев, ливанцев, сирийцев, добровольцев из мусульманских стран, готовых защищать Западный Бейрут до последней капли крови. Решимость их, сила духа потрясают.
Чтобы победить их, нужно снести в Западном Бейруте каждый дом, превратить в руины- каждую улицу. Дорого придется заплатить Тель-Авиву, если будет принято безумное решение начать штурм города. Тысячи израильских матерей будут рыдать над гробами своих сыновей, которым придется расстаться с жизнью из-за безумства террориста Бегина и его клики.