– Мам, ты чего скидываешь?! – в ярости кричит Дарина. – Обиделась, что я не отвечала? Так ты сама виновата, любовника завела!
Сжимаю челюсти, сдерживая резкий ответ. Всё же дочь мне сама позвонила, и не стоит сейчас делать ей замечание, а то снова разругаемся. Мне сейчас до смерти нужна поддержка детей. Даже просто иногда слышать их голоса будет для меня огромным стимулом сражаться с их отцом, за которым стоят богатые и влиятельные люди.
Но Лазарь вдруг вырывает у меня из рук сотовый и холодно произносит:
– Я адвокат вашей матери, Лазарь Львович. Спешу заметить, что ваши ложные обвинения несут серьёзный вред репутации моей клиентки. Я не могу привлечь вас к административной ответственности из-за юного возраста, но в силах предъявить иск тому, от кого вы получили сведения, порочащие честь Ирины Константиновны.
Всё время, пока он говорит, я пытаюсь вернуть свой телефон, но мужчина отдаёт мне его лишь, когда заканчивает. С замирающим сердцем прижимаю трубку, в ужасе от того, что могла подумать моя дочь. Некоторое время слушаю тишину и не выдерживаю:
– Дарочка? Дочь, это не…
– Он настоящий адвокат? – зло перебивает она.
– Да, – каюсь я.
– Так вы на самом деле разводитесь? – голос её дрожит от сдерживаемых слёз.
– Прости, милая, – шепчу, глотая солёные капли.
– Ты… Ты не изменяла папе? – скрипуче спрашивает она.
– Нет, – зажмуриваюсь.
– Тогда… – голос её срывается.
Я и так знаю, что она хотела сказать, вот только ответить не могу. Свекровь с лёгкостью обвинила меня в измене, но я не в силах рассказать детям, как поступил их отец. Лазарь посматривает на меня:
– Рано или поздно она всё равно узнает.
Я набираю в грудь воздуха и выпаливаю, ненавидя себя в эту секунду:
– У папы другая женщина. Она… ждёт малыша.
Тишина в трубке убивает, режет по живому, и я уже жалею о том, что сказала. Старшая дочь обожает отца, и сейчас я сделала ей очень-очень больно. Но ничего вернуть нельзя, и теперь моей эмоциональной девочке придётся жить с этим.
– Ясно. – Сердце пропускает несколько ударов, голос Дарины звучит безжизненно. – Созвонимся, ма.
Она отключается, а роняю телефон и закрываю лицо ладонями. Лазарь поднимает смартфон с пола и кладёт на приборную панель, а затем тихо говорит:
– Вы не сможете защитить своих детей от жизни. Рано или поздно, но вам придётся позволить им испытывать боль.
– Но я сама… Боже, я ужасная мать!
– Боль это не всегда плохо, – тихо продолжает Лазарь. – Переживая её, человек взрослеет.
Он прав, но слушать это мне не хочется. Я поднимаю голову и, глядя перед собой, прошу:
– Можно мне побыть одной?
– Я отвезу вас к себе…
– Нет! – обрываю и, вздыхая, примирительно добавляю: – Извините. Но мне действительно необходимо подумать в одиночестве. Встретимся завтра в вашем офисе.
Выхожу из машины и иду по улице. Мимо проходят парочки, и я смотрю на них, размышляя о различных судьбах. Вот эти молча улыбаются друг другу, те увлечённо обсуждают предстоящий отпуск, а другие идут рядом, но мысли каждого страшно далеки от партнёра.
Лазарь прав, мне придётся рассказать детям свою правду, а дальше дать им право решать и судить. Я не должна замалчивать развод и его причины, ведь это не только наше, но и их будущее. Но как же решиться на это? Дарина подросток, она хоть и эмоциональная, но всё же более взрослая, чем другие. Как отреагирует Алсу? А мальчики?
Прокручиваю всё это в голове снова, снова и снова, а легче не становится.
Подняв голову, понимаю, что уже вечер. Я гуляла так долго, что ноги гудят. Кажется, натёрла кровавые мозоли… А сейчас стою у жилого комплекса, где Богдан купил мне однушку, и понимаю, что уже и шагу не ступлю. Придётся остаться на ночь здесь.
Поднимаюсь к себе и, открыв квартиру отпечатком пальца, вхожу в густую темноту. Закрыв дверь, включаю свет и вздрагиваю, заметив Богдана. Он сидит на стуле и смотрит на меня так, будто мы всё ещё женаты, а я приехала под утро от любовника.
Глава 31
Когда первый шок проходит, я бросаю сумочку на стол, скидываю туфли и прохожу сразу в крохотную ванну, совмещённую с туалетом. Мою руки, смачиваю в холодной воде полотенце и обтираю гудящие ноги.
Когда выпрямляюсь, невольно вздрагиваю, заметив Богдана. Он стоит, подпирая косяк, и внимательно наблюдает за мной. Положив полотенце, в пустую корзину для грязного белья, прохожу мимо него и подхожу к кухонному гарнитуру, который занимает треть студии.
Налив воды, осушаю стакан и со стуком отставляю его в сторону, а потом оборачиваюсь и смотрю на мужчину: