– Это хорошо.
– Что? – вскидываюсь я.
– Мне приятней видеть вас краснеющей, чем дрожащей от страха, – серьёзно признаётся Лазарь и сделает ещё шаг, неожиданно заключая меня в объятия. Я замираю, едва дыша, а мужчина шепчет: – Ничего не бойтесь, Ирина. Я сумею вас защитить.
К горлу сразу подкатывается ком, а перед глазами всё расплывается от внезапных слёз. Ответить не в силах, поэтому просто киваю и на миг даю себе ощутить защиту, расслабиться в кольце сильных мужских рук, а потом решительно высвобождаюсь.
– Что у нас дальше по плану?
– Развод, – улыбается тот. – Но теперь уже настоящий. В суде. Вы готовы?
Киваю, сжимая кулаки. Да, я готова. Богдан играет грязно, и его поддерживают люди, одно имя которых заставляет сжиматься от ужаса, но я не сдамся. Ради своих детей… И с невероятной поддержкой человека, которого неожиданно послала мне судьба.
Прощаюсь с адвокатом и еду в студию. Дарину нахожу на втором этаже, когда заглядываю в кабинет записи. Дочка стоит за толстым стеклом и, придерживая наушники, вдохновенно поёт красивую песню о любви. Заслушавшись, я любуюсь ей, испытывая невероятную гордость за талант девочки.
Когда запись заканчивается, и дверь открывается, Дарочка выскакивает и эмоционально обнимает меня.
– Ты слышала, да? Как я пела? Нигде не ошиблась?
– Всё отлично, – улыбаюсь, заправляя прядь волос ей за ушко. – Хочешь перекусить?
Она кивает, и мы покидаем студию. Выбрав кафе, садимся на мягкие коричневые диванчики, и я подзываю официантку. Дарина уже листает меню и называет сразу несколько блюд.
– Ты всё это съешь? – удивляюсь я.
– Конечно, – смеётся она и подаётся ко мне: – Мам, я так соскучилась по нормальной еде! С бабушкой и так сложно, а теперь, когда в доме постоянно эта чокнутая, стало совершенно невозможно! Сафира то, Сафочка это. А как они с папой ругаются, когда он приходит с работы! Ты бы слышала… Бабуля требует жениться на Нургалиевой, а он утверждает, что у него уже есть кандидатура на роль жены. Стены дрожат! Скажи, а бабушка знает о ребёнке?
Приносят первые блюда, и дочь начинает жадно есть, а я смотрю на неё и едва не плачу.
– Прости… Мне жаль, что тебе приходится всё это выслушивать.
– Ничего, – жуя, отмахивается она. – Я не собираюсь оставаться в этот дурдоме.
Ёкает в груди:
– Что ты хочешь этим сказать?
– Буду жить у тебя, – пожимает она плечами и хитро смотрит исподлобья: – А что, нельзя? У тебя другой мужчина?
– Нет!
– Вот и договорились.
Продолжает есть, как ни в чём не бывало, а я кусаю губы, отчаянно сдерживая слёзы. Лазарь был прав, моя девочка взрослеет на глазах. И тут приходит понимание. Жить со мной? Где именно?!
Глава 41
С дочерью мы встречаемся каждый день, и однажды я решаюсь привести её к адвокату. Неля при виде девочки радостно вскакивает и заключает её в объятия:
– Моя любимая звёздочка пришла! – Представляет её мужчинам: – Дарочка. Наша красотка и талантище!
– Тёть Нель, – смущённо высвобождается дочь и, игриво посматривая на Лазаря, поправляет волосы. – Я Дарина, старшая дочь. А вы?
– Зыков, Глеб Юрьевич, – представляется сыщик.
– Мой парень, – громко шепчет Неля, и Дара закатывает глаза.
– Лазарь Львович Иванов, адвокат вашей матери.
Дочь тут же забывает о моей подруге и идёт к нему, протягивая руку. С неудовольствием отмечаю, что Глебу она руки не пожимала. Лазарь отступает и ограничивается улыбкой, но Дарочка не сдаётся. Спрашивает напрямик:
– А у вас есть девушка?
– Дара! – возмущаюсь я.
– У меня есть человек, к которому я весьма неравнодушен, – мягко отвечает ей Лазарь.
У меня неприятно ёкает внутри. Он же говорил, что свободен.
– Что значат эти слова? – прищуривается Дара. – Звучит так, будто вы безответно влюблены… Или же говорите о друге!
– Оба эти варианта верны, – соглашается мужчина.
– Вы настоящий адвокат, – иронично фыркает дочь и снова говорит в лоб: – Возьмите меня в команду!
– В смысле? – хмурится Неля.
– Я буду вам помогать, – жарко начинает дочка. – Я же живу с папой! Правда, он не каждую ночь дома, но всё же. Я могу установить жучки, следить за ним или поискать какие-нибудь документы…
– Исключено, – холодно перебивает Лазарь.
У Дары вытягивается лицо, и глаза влажно блестят. Адвокат добавляет мягче:
– Уверяю, я достаточно хороший адвокат, чтобы помочь твоей маме и вам, не прибегая к грязным методам.
Дочь дуется, но вскоре забывает об обиде, взахлёб рассказывая о новой песне и своих наполеоновских планах по покорению столицы. Когда она начинает зевать и, прикорнув, засыпает, я делюсь своими переживаниями: