Председатель Верховного Совета СССР согласился не сразу.
— Как мне известно, при кессонном способе проходке тоннеля, рабочие находятся в герметически закрытой камере, куда нагнетается сжатый воздух, рассуждал Михаил Иванович. — Его нагнетают до тех пор, пока давление не остановит напор плывуна- водонасыщенного грунта. Сжатый воздух отжимает своим давлением грунтовые воды и осушает породу. Как же такое может выдержать хрупкий женский организм? Нет, нельзя девчатам в кессон, рожать не сможете.
— Родим, Михаил Иванович, обязательно родим и метро построим, — убеждали метростроевки Всесоюзного старосту и добились своего стали работать в кессоне.
Газета «Ударник Метростроя» писала о первой девушке — кессонщице: «Когда Соня Киеня 29 июня 1933 года натянула на себя жесткую брезентовую спецовку и неуклюже отправилась в забой, многое ей показалось необычным и даже страшноватым. Она признавалась, что под бровями ломило, а в ушах ощущалось пудовая тяжесть. Но она выдержала кессон.»
В Софье Киене так счастливо и неожиданно сочетались твердый характер, требовательность, шахтерская хватка и удивительная женственность, доброта, словом, красота внешняя и душевная. Соня стала любимицей Метростроя, его гордостью. Ее избрали на десятый съезд комсомола. В Кремле первой в мире девушке — кессонщице М.И.Калинин вручил орден Трудового Красного Знамени. Центральные газеты и журналы печатали портреты Сони, ей посвящали стихи, и белокурая красавица-метростроевка стала маяком не только в Метрострое. Она стала получать много писем от женщин из-за рубежа. Жена английского портового рабочего писала ей: «Ваш пример, Соня, обнадеживает нас. Борьба будет упорной, но мы победим, и если не сами, то наши дочери смогут быть счастливыми, как и вы». Из Англии же одна богатая леди прислала Соне журнал мод и подписала, мол, вот платье на двенадцатой странице будто для вас, оно так элегантно в сочетании с вашими белокурыми волосами…
Софья Александровна Киеня легендой вошла в историю Метростроя. А родилась она в глухой белорусской деревне. Отец рано умер и осталось у матери на руках шестеро малолетних детей. Школы в деревне не было. В распутицу и в мороз в домотканной одежонке, в лаптях ходила Соня в соседнее село, где старая учительница учила детей грамоте. В Москву ее привез дядя, материн брат. Русского языка она не знала, говорила только по-белорусски, школьная подготовка была слабая и пришлось ей, тринадцатилетней, пойти в третий класс. После школы Соня поступила в техникум, а в 1933 году с путевкой комсомола пришла в коллектив метростроевцев…
А я пока учусь в метростроевском ФЗУ «Стройуч». Ежедневно четыре часа практики, четыре часа теории. Гляжу, как играют в руках инструктора Нефедова кусачки. У нас, фабзайчат, они становятся тяжелыми, из рук падают, когда мы начинаем вязать проволоку или откусывать ее. С чертежами еще труднее разобраться.
Чтобы быть ближе к ФЗУ, я перебрался в общежитие, находившееся там же. Это был целый городок из бараков. В бараке четыре большие комнаты, в комнате в три ряда кровати с тумбочками, посередине — стол. За этим большим столом из досок, покрытым клеенкой, мы и уроки делали, и чай пили. Завтраков, обедов, ужинов как таковых у нас не было. Был хлеб, немножко сахара да кипяток из кубовой. На двадцать восемь рублей, которые получали, много-то не разгуляешься.
Вот и сейчас пишу, а сама смеюсь, вспоминая, как мы с подружкой Тосей Островской на Бутырском рынке продавали чай, полученный по карточкам. Нам дали по ордеру на ботинки, а денег выкупить их не хватало, вот мы и решили сделать «бизнес». Стоим на рынке, дрожим. Я держу в руках две пачки чая, Тося — в роли зазывалы. Подходит к нам какой-то мужик и с ходу начинает хулить сорт нашего чая, видимо сбивая цену. Я не стерпела такой напраслины и как выпалю ему:
— Понимаешь ты в чае, как свинья в апельсинах!
Эх как он взвился:
— Милиционер! Милиционер!
Мы пустились бежать со всех ног, куда глаза глядят. Пришли в себя в Тимирязевском парке. Одну пачку чая при вынужденном отступлении потеряли. Вторую тут же решили отвезти Тосиной бабушке на станцию Сходня. Бабушка пожурила нас, мы дали ей слово никогда в жизни не зарабатывать деньги таким путем и отправились в училище.