Ночь, улица, фонарь, аптека...
Я еще жив, но слова уже не складываются во мне - я перестал чувствовать их.
Раньше не надо было чувствовать, я был как родник, и стихи лились сами.
Я был вообще никто, только поэт, женщины страшили меня животной требовательностью, что мог я дать животным? Стихи?!!
Бессмысленный и тусклый свет.
"Двенадцать"! Мне нужен был строй, и я встал в него.
...в белом венчике из роз, впереди Иисус Христос...
Это написал не я, это написала рифма.
Я хожу сейчас, заглядываю в глаза, и ни чего не вижу. и меня не видят.
А тогда смотрели. Я умел объединить толпу. Мог оживить ее. Теперь нет сил оживить себя.
Эти женщины... Красивые и просто так. Красивые... Они что-то такое с собой делают, так набивают себя обманом, что лучше лечь с шлюхой, в которой одна лишь правда.
Все будет так, исхода нет.
Можно, я еще похожу немного, заглядывая вам в глаза?
Я ведь не Есенин, не Маяковский, я - Блок...