Я с любопытством рассматривала какую-то розовую ткань, которая валялась под книгами, а по полу забарабанили, слетевшие с нее бусины. Чего тут только нет!
— … и чтобы там была родинка! — закончило зеркало женским голосом. Послышался тяжкий вздох. — Я очень прошу тебя, богиня! Пошли такого мужика!
Послать-то я пошлю, но не факт, что дойдет. Знаешь, сколько на такого кандидаток налетит! Я вытащила пыльную подушечку с сердечком, еще одну книгу, где мужик-осьминог пытался что-то сделать с похотливой русалкой, пластинчатый браслет у которого не хватало нескольких камней. Что это? Откуда здесь весь этот хлам?
— Молю тебя, о, великая богиня! Милости твоей прошу! — не умолкало зеркало, а я подошла к нему и ткнула пальцем в какую-то розовую штуку, в надежде, что оно заткнется.
— Все! Голова болит! — отмахнулась я, но тут же услышала «Вы услышали молитву!».
— И что? — удивилась я, вытаскивая еще одну пыльную книгу с закладкой «Мой любимый женатик». Ничего, книги я потом почитаю. Надо бы все здесь разложить. Кстати, а где здесь туалет? Или богини делают это радугой? Я заприметила маленькую дверь, которую со скрипом приоткрыла. Отлично! На полу валялись какие-то банки-склянки, в раковине просыпаны какие-то блестки, а в одной из коробочек застыл плевок крема, пахнущий розами.
Я осторожным голубем застыла над журчащей чашей, тревожно осматриваясь на предмет мужиков, которые любят брать большой разбег, пользуясь спущенными женскими трусами.
— О, дорогая богиня, — слышалось взволнованный голос просительницы за дверью. — Я всегда верила в вас! Я с детства верила в вас! Теперь я буду молиться вам и днем, и ночью, только бы мое желание сбылось!
— Давайте, вы не будете мне угрожать! — тихо простонала я, чувствуя, как гудит ничего не соображающая голова.
— Вы услышали молитву и должны сообщить об этом! Она ждет ответа! Говорите! — послышался голос зеркала из комнаты, пока я пыталась перебраться через завал. Я запуталась ногой в ткани, пытаясь ее стряхнуть, поскользнулась на бусинках, проехала пару метров и с грохотом приземлилась на спину.
— Да чтоб тебя! — простонала я, понимая, что лежу посреди комнаты, раскинув руки и тихо постанываю. Локоть гудел, копчик отваливался, а голова кружилась от внезапного потрясения.
— Вы меня услышали, богиня! — обрадовался голос, а я честно собиралась помирать, нервно сглатывая. Либо я, либо эти мерзкие обои в сердечко… — Не молчите, богиня! Умоляю вас! Дайте мне знак, что мое желание сбудется!
Я пыталась подняться, потирая ушибленный локоть и спину и мысленно выгуливая весь нецензурный словарный запас на поводке строгой морали.
— Все хорошо, — елейным голосом ответила я, проверяя со скрипом зубов, не отвалился ли гудящий локоть. — Не переживайте!
— Спасибо! Я буду молиться вам день и ночь, пока не получу то, о чем просила! — обрадовался женский голос, восторженно шмыгнув носом. — Примите мои скромные дары!
— Принимаю! — не глядя кивнула я, разминая локоть и тряся онемевшей рукой.
Я только-только села, отталкивая ногой груду хлама, как тут же получила леща от огромного леща, брошенного мне из зеркала. Пока я отходила от первого удара судьбы, отодвигая подальше еще живую рыбу с серебристой чешуей, мне на голову приземлилась шкатулка, заставив мир перед глазами на секунду потемнеть.
— Но это еще не все! — нервничал женский голос, пока я потирала ушибленную макушку, сумрачно глядя на пустую, некогда красивую шкатулку, с предварительно отковырянными камнями. Что-то мне подсказывало, что нужно отползти в сторону, и я ползла, с ужасом поглядывая в сторону зеркальной глади.
— Ваш любимый цветок! — восторженно произнес женский голос, а в меня полетел горшок с какой-то цветущей колючкой, заставив меня резко окопаться за грудой хлама, переводя дух.
Через мгновенье послышалось мычание, я выглянула, видя коровью морду, которая упорно пытается пролезть ко мне. Кто-то усиленно заталкивал ее в мой бардак.
— Все, спасибо, — занервничала я, выбираясь из своего убежища и пытаясь вернуть корову обратно. — Первых даров было вполне достаточно! Корову можете оставить себе!
— Му-у-у! — обиженно мычала буренка, глядя на меня круглыми глазами просветленного, видевшего богиню. — Му-у-у!
Еле-еле мне удалось запихать ее обратно, чтобы сползти вниз по стене, чувствуя, как у меня дергается глаз и трясутся руки.
— Ой, богиня не приняла дар! — захныкал женский голос, но тут же воспрянул духом. — Как же так? Богиня не приняла мой дар! Она гневается на меня! Простите, богиня! Я вас умоляю!