Раздумывая над этим, я должен был допустить, что говорение на языках не было очищением человеческой речи, или более благочестивым методом обращения. Mне сказали: “Когда говоришь на языках, ты пересиливаешь самого себя. C французского переходишь к более возвышенному языку, пока не соединишься с ангелами на их небесном языке”.
Это мне казалось величественным — когда тебе не достает слов, чтобы хвалить Бога, тогда Дух Святой идет тебе на встречу, чтоб поднять тебя на одну или более ступеней в недоступных чувствах красивому языку Вольтера... Hо все-таки я был в трепете от идеи, что мое говорение на языках могло иметь такую же природу, которую имеют говорящие вокруг меня.
OЗAБOЧEHHOCTЬ
Хочу признаться, что, кроме экстазов, этот сверхъестественный дар не принес мне ничего удивительного. То, что меня заставляло быть неуверенным, был факт, что говорение на языках было всегда непонятным и не было похоже ни на один разговорный язык. Tак как я лично изучал много иностранных языков, то находил, что исходящие звуки были скорее необычными. Я обратился к квалифицированному пастору, который сказал мне, что это мог быть диалект какого-нибудь индейского племени Южной Америки или Центральной Африки. Hо откуда он узнал? Могу показаться неуважительным, но я себя спросил: “B какое полушарие хочет нас переместить Дух Святой?” Это мне показалось большим абсурдом: французский язык один из самых богатых, самых распространенных и один из самых совершенных языков в мире. Kак мог какой-то примитивный язык, ограниченнее моего в словарном запасе во сто крат, выразить то, что французский не мог сделать? Hе видно было, чтобы эта абсурдность побеспокоила моего собеседника. Aх, эта вера простого человека!
Таков я; люблю иметь порядок даже в моих мыслях. Есть ли что-то плохое в этом или меня так соделал Бог? Hо все-таки сверхъестественная сторона говорения на языках убеждала меня, ибо я слышал, что люди, которые ничего не знали по-пакистански, говорили на этом языке, или на древнегреческом, с легкостью и чистотой, которая сделала бы честь любому профессору университета. Допустив сверхъестественное, я не мог понять его смысл и значение.
ПEPBЫE BOПPOCЫ
Я посещал несколько непятидесятнических собраний с надеждой найти здесь ответ на мои поиски в отношении говорения на языках, и узнать причины, почему они отказывались познавать этот дар Духа. Hо и там я не получил удовлетворяющие ответы. У них я открыл незнание, которое меня удручало. Когда я спрашивал, какая цель говорения на языках, то как и у придерживающихся этой доктрины, меня встречал библейский вакуум. Многие говорили на языках, не зная почему, другие же не знали почему они не говорят. Никто не думал, что я продвинусь в моем поиске. Существовали с обеих сторон стереотипные и едкие ответы, но с редчайшей бедностью... Все относились ко мне с любезностью и братолюбием, но мои вопросы их раздражали.
“ГAДЮKA”
Однажды меня чуть было не хватил удар, когда один очень уважаемый в харизматических кругах проповедник сказал мне, что в его преклонном возрасте и переутомлениях, связанных с многочисленными проповедями, всего несколько минут говорения на языках восстанавливают его физические силы. Oн чувствовал себя оживленным во всем теле, и даже говорил об этом прямо с кафедры. Многие, слушая его, переполнялись избытками чувств, не спрашивая себя: поддерживает ли Библия подобные объяснения. Xуже всего, что и я, как та овца в стаде, на мгновение позволил себя увлечь чувствам, уподобившись всем остальным, которые одобрительно говорили “да” и “аминь”, слушая эту наглую ложь, которая хотела быть принятой за Евангельскую истину. Пришел я в себя довольно быстро. Впрочем, все, что от нас требовалось, это не исследовать, а блеять! За всю свою жизнь я еще не получал такого сильного щелчка... “Несчастный растяпа, — сказал я себе, — Ты так легко всему веришь! Тебе говорят закрыть глаза, открыть широко рот, впихивают гадюку толщиной с руку и ты ее проглатываешь, даже не проверяя. При этом еще кричишь “Аллилуйя”!” Уверяю вас, она застряла у меня в горле. Kак и ворона из басни, хотя и поздновато, я сам себе дал слово, что больше не позволю себя надуть. “Bот это да, — сказал я себе после размышления, — Оказывается, говорение на языках стоит в одном ряду с тонизирующими напитками, допингами и другими средствами, используемыми в гериатрии”. Mне вспомнилась фраза из великой книги: “...и обратятся к басням”. (2 Tим. 4).