Девушка взглянула в глаза своего старшего брата и улыбнулась. Они ещё долго сидели вместе и говорили о всяком. Авия познакомилась с Астатом, чему была весьма рада. От Дрейна красноволосая узнала о завтрашнем договоре и немного успокоилась, ведь поняла, почему Лорда не было всю ночь. Кстати, Ки сидел в своей машине и несколько часов ждал, когда его девочка уже выйдет из логова Дагона. Основатель не хотел мешать Окти и одновременно жаждал увидеться с ней. Когда юная особа покинула дом и села в салон, аристократ раздражённо молвил:
— Ты долго!
— Ну ты чего такой вредный? Он ведь мой брат!
— Ага, знаю. Ладно, поехали домой.
Несмотря на то, что дорога была довольно дальней, вампиры большую часть пути хранили молчание, ведь немного поссорились. Что уж поделать, если Лук ещё тот ревнивец! Наконец они добрались до резиденции Пятого Основателя. Перешагнув порог дома, Мирайт замерла, непроизвольно закусывая губу. Приятные мурашки распространялись по телу, а глаза будто прожигали дырку в полу. Бессмертный ещё даже не дотронулся до Мирайт, он просто стоял сзади, скидывая плащ и расстёгивая свою рубашку, не сводя алых очей со своей пленницы. Она слышала каждое его движение, но отчего-то боялась повернуться. Почувствовав прикосновение его пальцев к своей шее, Авия от удовольствия прикрыла глаза и открыла ротик. Вампир медленно прильнул губами к бледной коже и невесомо поцеловал девушку возле мочки уха.
— Я так соскучился по тебе, малышка, — обольстительный шёпот сводил с ума юную особу.
— Ки…
Аристократ развернул к себе любимую и вцепился в её столь сладостные губы, словно дикий и необузданный зверь. Не успела девушка опомниться, как уже лежала на его огромной кровати, изнемогая от нетерпения. Лорд сорвал с красноволосой всю одежду и продолжал ласкать её, еле сдерживая свою похоть. Он целовал её, и она предательски тонула в жаре его чувств. Обнажённая лежала в огне… в его огне, овладевающем ею. Лук не просто целовал, он утверждал своё право собственника. Настойчиво завладевал ртом, словно жизнь его зависела от их поцелуев. Лизал, покусывал, вкушал, жадно посасывая, её нижнюю губу, захватывая своими клыками. Его руки мяли упругие груди, а девичья кожа изнемогала от нужды там, где он её касался. Мужчина то целовал свою возлюбленную долгими, глубокими, медленными поцелуями, то жёсткими, наказывающими и быстрыми. Какое-то время она не могла даже двинуться, могла только принимать его поцелуи, но не усмирить неистовую силу. Ави чувствовала себя, словно её поглощали, и знала, что секс с вампиром будет грязным и абсолютно необузданным. Никаких запретов! Потрясённая, безрассудная, она как в бреду цеплялась за мужчину, выгибалась к нему, наслаждаясь ощущением его больших рук, скользящих по её телу. Одна его рука грубо накрыла груди, дразня соски, другая обхватила девичью попу и приподняла к себе. Лихорадочно девушка обхватила ногами его бёдра. Она была так возбуждена, что пульсировала, испытывая боль и пустоту. Запутавшись пальцами в его шелковистых волосах, Октавия растянулась под ним, выгибаясь каждый раз, когда он касался её плоти. Хладные губы сомкнулись на её губах, его язык был глубоко у неё во рту. Она сходила с ума от нужды в этом безумце. Когда Лук вошёл в изнемогающую плоть, то услышал столь громкий и такой желанный девичий стон.
— Как же я хотел этого, малышка! — шептал алоглазый, продолжая набирать темп.
Девушка, находясь в блаженной невесомости, пыталась прочувствовать каждый малый дюйм, на который он всё глубже продвигался, забирая каждую крохотную частичку, которую уступало ему её юное тело. И когда Октавия была уже точно уверена, что он вонзился до упора, что заполучила его всего, Лук с грубым рыком сделал последний рывок, ещё глубже, и тогда Авия беспомощно задрожала, кусая собственные уста до крови. Пленница хотела всего: нежности и дикости, мужчину и зверя прямо сейчас! Лорд медленно вышел и наполнил снова, пронзая её длинными, медленными ударами, мягко пробиваясь вглубь. Она чувствовала, как оргазм нарастает с каждым уверенным ударом, поглощая буквально её всю. Напряжение, скрутившее её тело, неожиданно взорвалось, затопив самым всепоглощающим ощущением, какое ей доводилось когда-либо испытывать. Оно отличалось от того, что случилось в прошлый раз… Это была более глубокая дрожь в самой её сердцевине, более сильная и продолжительная. Окти выкрикивала его имя, пока кончала. Ки же продолжал равномерно вонзаться, пока алоглазая не ослабла под ним. Потом мужчина перевернул любимую, потянул её бёдра вверх и на себя, поставив на колени, и начал снова вбиваться в неё. С каждым пронизывающим ударом она всхлипывала, неспособная сдержать сладостные звуки, слетавшие с искусанных губ… Он выдохнул её имя, когда кончал, а затем блаженно улёгся на бок, сгребая в охапку свою неимоверно счастливую и уставшую девочку. Им было хорошо вместе, и сей факт невозможно было изменить.