— Но ты ведь не хочешь его обратно, правда? Ты ведь никогда не давала девочкам понять, что он может вернуться?
— О господи, нет! Я просто снова ощущаю себя отвергнутой, как это ни глупо. У него начинается новая жизнь, а мне остается только старая.
— Но тебе же нравится, как ты живешь. Ты мне вечно говоришь, что стала счастливее, когда он ушел.
— Я знаю, Тэсс, но иногда мне одиноко. Не заставляй Марка слишком сожалеть о том, что он вынудил тебя переехать, ладно?
— Странно такое слышать именно от тебя. Почему?
— Потому что он, похоже, счастлив как никогда за много лет, а это не так уж много, правда, полюбить этот дом.
— Вообще-то, как раз слишком много, — сказала Тэсс. — Ты решишь, что я сумасшедшая, и ради бога, не говори никому, даже Ванессе, но, по-моему, этот дом меня ненавидит.
Марджи расхохоталась.
— Ну все, у тебя точно крыша съехала. Я начинаю беспокоиться. Как выглядит твой язык? Ты помнишь, кто сейчас премьер-министр?
— Заткнись. Я знаю, это безумие, но мне здесь не по себе. Я не могу успокоиться. Глупо, но в старом доме я чувствовала, что на своем месте, а здесь не так. Погоди, — Тэсс повернулась к Хэтти. — Если ты еще хоть раз бросишь это в Олли, я у тебя все заберу! Мне надо принимать столько решений по поводу интерьера и всего такого, но у меня нет ни капли энтузиазма. У меня такое чувство, будто меня хоронят заживо. Марка это сводит с ума. Он тут ходит весь такой счастливый, а у меня дохлодепрессивный вид. У мальчиков школа ничего, но школа Хэтти, господи, Марджи, ты бы это видела! В деревенской начальной школе дети только до восьми лет, а в совмещенной школе — от восьми до одиннадцати. Классы — просто огромные! Так что нам пришлось попросить маму с папой помочь, и теперь они платят за ее учебу в подготовительной школе в шести милях отсюда. Здание потрясающее, и ей там нравится, но матери — типичные самодовольные сельские леди: обязательно машины с двойным приводом, кофейные утренники, дружеские матчи по нетболу между учителями и родителями, и все такое. Мне там никто не нравится, и общаться совершенно не с кем. Я себя ощущаю совершенно чужой. Честно говоря, это настоящий кошмар.
— Не хнычь, — сказала Марджи, — я приеду в следующие выходные.
Марк был не в восторге от перспективы приезда Марджи. Он видел в ней отрицательное влияние на Тэсс — хотя и менее дурное, чем Ники, потому что она прямо заявляла, что в разводе ей лучше. А у мужа теперь появилась навязчивая идея, что Тэсс не старается завести здесь новых друзей. Он говорил, что у него уже появились приятели, в основном в местном пабе, и наверняка в школах детей есть приятные матери, с которыми жене было бы интересно. Подтекст тут был такой, что она нарочно подрывает все усилия стать счастливой и найти здесь свое место. Марк заметил, что они здесь будут жить долго, и ей следует постараться, а не мчаться в Лондон при любой возможности.
После этих слов у Тэсс испортилось настроение. Конечно, природа вокруг потрясающая, но с ландшафтом особенно не поговоришь: как только насмотришься, делать больше нечего. Она могла заняться домом, как только штукатуры закончат работу и его можно будет красить. Но какой смысл, если никто этого все равно не увидит? Марк сказал, что это просто смешно, и многие их друзья из Лондона с удовольствием приедут погостить на выходные. Тем более, что и они скоро найдут здесь семейные пары, которые понравятся им обоим. Тэсс заметила, что хотя дом был больше, чем раньше, у них все равно только четыре спальни. Где будут ночевать все эти гости, если дети забрали себе по спальне каждый? На ответ мужа, что, может, им стоит сделать пристройку, на Тэсс напал такой приступ смеха, что ей пришлось сесть, чтобы не упасть. Пристройку? Это при том, что им опять пришлось занять крупную сумму, чтобы оплатить ремонт, и закладная у них теперь была больше, чем на дом в Клапаме, а все уверенные финансовые расчеты Марка ничего не значили?! Разгорелся спор. Тэсс сказала, что теперь застряла здесь, и как, интересно, она сможет найти хорошую работу? Марк ответил, что никогда и не думал, что жена серьезно собиралась преподавать, а учиться пошла исключительно назло ему.
— Ах, так, — голос Тэсс задрожал от гнева, — если ты так меня не уважаешь, то иди жить в свою кошмарную новую мастерскую. Отправляйся в свой коровник с земляным полом!
Но она не могла не признать, что в последнее время Марк выглядит намного лучше. Как-то вечером она сидела с детьми на диване под одеялом Олли и смотрела «Мачеху», когда он вошел и прислонился к косяку. В одной руке муж держал молоток, а в другой электродрель, которая к нему теперь будто приросла, как в «Эдварде — руки-ножницы».