Интересно, как долго мне удастся водить за нос бывшего мужа? Он же не слепой. Он видел меня и в одежде, и без, знает каждый мой изгиб. Рано или поздно заметит перемены в движениях, в том, как веду себя, как берегусь, непроизвольно прикрывая самое ценное.
Это всего лишь вопрос времени, когда Кирсанов посмотрит на меня и спросит: какого хрена, дорогая моя бывшая жена? Какого, мать твою, хрена?
Я не хочу думать о том, что он потом сделает. Запрещаю себе это, но мысли все равно тянутся и тянутся, причиняя неимоверные мучения.
Чтобы хоть как-то отвлечься, я пытаюсь упросить охранников, выпустить меня погулять. Хоть ненадолго побродить по вечерним дорожкам среди могучих сосен, но в ответ получаю равнодушный отказ. Распоряжения от хозяина не было — на остальное им пофиг, и хоть в лепешку расшибись.
После очередного хладнокровного «нет» меня прорывает:
— Я устала сидеть в заточении! — швыряю подушку в того, кто принес ужин. Мужик уворачивается, умудрившись ничего не расплескать на подносе, но ни слова не говорит, — хватит молчать! Я хочу на улицу! Хочу гулять! Хочу общаться с друзьями и заниматься своими делами!
Меня накрывает по полной, а мой тюремщик лишь жмет плечами.
— Вопросы не к нам.
— А к кому? К хозяину вашему? К этому равнодушному чурбану, который меня тут бросил? Посадил в клетку и объедками подкармливает?
В ответ получаю невозмутимое:
— Еда свежая.
Вообще непробиваемый! Вышколенный пес, выполняющий только приказы хозяина.
Как же меня все бесит! Пытаюсь найти умные слова, но во мне сейчас столько обиды и ненужных эмоций, что не справляюсь. Голос становится визгливым
— Вы знаете, что это насильное задержание человека? Знаете, что это статья?
— Хочешь поговорить про статьи? — раздается позади меня.
Язык моментально прилипает к нёбу, а ноги наливаются свинцовой тяжестью.
Кирсанов… Все-таки вернулся.
Стоит, подпирая плечом косяк и, не отводя от меня вызывающе наглого взгляда, неспешно расстегивает запонки на руках.
Я и рада, что он вернулся, и дышать не могу от боли, которая захлестывает, стоит только увидеть бывшего мужа.
***
Охранника, как ветром сдувает. Вышколенный пес без лишних команд понимает, что сейчас самый подходящий момент просто исчезнуть.
Мы остаемся вдвоем. Я – разобранная, нервная, и равнодушный он.
Смотрит на меня исподлобья, чего-то ждет. А я не знаю, что сказать. У меня разрывается в груди, кровоточит и надсадно бухает.
— Все? — хмыкает бывший муж, — разговор окончен?
Я по-прежнему не могу совладать со своим речевым аппаратом, а Макс отталкивается плечом от косяка и разворачивается, чтобы уйти.
— Максим…
— Ммм? — холодный взгляд через плечо.
— Где ты был все это время?
— Какая тебе разница?
Черт. Больно.
— Я просто спросила.
Он возвращается и подходит ко мне, останавливается на расстоянии вытянутой руки, но кажется, что между нами пропасть в сотню километров. Я не чувствую его. Он больше не подпускает меня, закрыт. Бетонная стена, колючая проволока и двести двадцать — все что нужно знать о его границах по отношению ко мне.
А когда-то любил, боготворил до дрожи. Смотрел, как на самую большую драгоценность, а я радовалась, что так все удачно складывается, что клиент тепленький и полностью в моей власти.
Насмешка судьбы. Он разлюбил, узнав какая я на самом деле, а я поняла, что люблю, лишь когда все потеряла. Такой вот хреновый пасьянс у нас получился.
— Что именно тебя интересует, Таисия?
Я люблю свое полное имя, но только не в его исполнении. Мне больше нравилось, когда Макс называл меня Таськой, Тасенышем, просто Тасей. А теперь создается ощущение, будто я посторонняя.
Хотя, почему будто?
Он ждет ответа, а я не могу произнести ни звука. Приходится несколько раз кашлянуть, прежде чем выдавливаю банальное:
— Работал?
— Как обычно.
Это не тот вопрос, который я хочу задать, и Кирсанов это знает. В красивых холодных глазах ожидание. Я не должна спрашивать, права не имею, но слова сами срываются с губ:
— Ты был с другой женщиной?
Боже, зачем?! Зачем мне это знать?! И так в груди дыра размером с кулак…
Я не знаю, на что надеялась, спрашивая о таком, что хотела услышать, но Максим не собирается облегчать мои мучения и с убийственным равнодушием отвечает:
— Допустим. Дальше что?
Вот и все.
В тот же миг начинает казаться, что кроме его одеколона я улавливаю ноты чужих духов. Что-то пряное, терпкое, дорогое. Совсем не такое, как у меня.
Паранойя.
Замечаю пятно на воротнике рубашки. Похоже на помаду. Не слишком яркую, розовую. Мне же кажется?
Мы цепляемся с Максимом взглядами, и я понимаю, что ни черта не кажется. Что он и правда был с кем-то. Просто потому что захотел, потому что имеет право, как и любой свободный, неженатый мужчина.
Он никому и ничего не должен. А особенно бывшей жене, протащившей через все круги ада.
— Ничего, Максим…Ничего.
В горле саднит и каждое слово дается мне с огромным трудом. Как и каждый вдох – легкие залиты кислотой. Она кипит, разъедая плоть, причиняет дикую боль. Антидота не существует, нейтрализовать нечем.
— Хочешь что-то сказать – говори, — Кирсанов провоцирует меня.
— Мне нечего сказать.
Я отступаю от него. Пячусь, стараясь оказаться как можно дальше, потому что близость обжигает в плохом смысле этого слова. Я беззащитна перед ним. Прежняя броня рассыпалась, а новая пока не наросла.
— Да? А мне показалось, что у тебя есть какие-то претензии ко мне.
Я удрученно качаю головой:
— Ты волен делать то, что хочешь.
— В точку, милая! Все, что хочу. Даже трахаться с тем, кого сам выберу, а не с тем, кого ты мне подсунула.
Удар ниже пояса. Он это знает и ему пофиг. В его круг задач больше не входит забота о моем душевном состоянии. Свободен.
— Ты в своем праве, — я с трудом сглатываю, — а я в своем, поэтому хочу знать, сколько мне еще здесь торчать?
— Пока мне не надоест, и пока твоя подельница не объявится. Уверен, с ее появлением станет гораздо интереснее, — он снова разворачивается, чтобы уйти, — я устал. Не беспокой меня.
Каждое его слово, как пощечина. Очередное указание на то, как мало я теперь значу в его жизни.
— Не буду, — шепчу ему вслед, но Максим уже не слышит.
Он ушел, не потрудившись прикрыть за собой дверь.
Я закрываю ее сама, и только после этого всхлипываю, зажав себе рот ладонью.
В голове звучит безразличное «дальше что», и запах гребаных духов в каждом секундой все сильнее.
Пока я сидела здесь, взаперти, он был с другой девушкой. Это была разовая акция или у него появилась постоянная пассия назло мне? Или не назло? Может он просто встретил другую, от которой кайфует, так же как когда-то кайфовал от меня. А может, даже сильнее. Может, нашел в ней утешение, и она своей лаской залечивает раны, нанесенные моими когтями. И теперь он будет каждый раз возвращаться, насквозь провоняв чужими духами, будет смотреть вот так же равнодушно и ни о чем не жалеть.
Черт! Черт! Черт!
Визжу в ладонь.
Мне не должно быть так плохо! Не должно! Это всего лишь дурацкие бесполезные эмоции! Я же умная! Стратег, мать вашу! Заранее все просчитала и знала, чем все это закончится, так какого хрена?!
Стоит закрыть глаза и представляю его с другой! То с Алексой, то с кем-то еще. Не могу избавиться от этих видений, не могу дышать. И ничего не могу с этим сделать. Разве что…сбежать.
Надо уносить отсюда ноги, пока еще от меня хоть что-то осталось. Прямо сейчас!