— Алиночка, привет, — по обыкновению, услужливо подскочила она.
И, как всегда, смотрела куда-то в сторону.
— Что, подруга, стыдно тебе? — ехидно начала я. — Глаза-то всё время от меня прячешь?
Её как будто хлестнули плетью. Она покраснела до корней волос и закусила губу.
— Ты о чём, Алиночка? — залепетала Элька, делая вид, что не понимает.
— Да всё о том же… Как ты тихой сапой увела у меня мужа, а я ни сном ни духом…
Она окончательно остолбенела. Слова будто застряли у неё в горле. И вид был весьма жалкий, как у кошки, выбравшейся из воды.
— Ну, что скажешь, подруга? — иронично осведомилась я. — Как же ты дошла до жизни такой?
— Это исключительно по большой взаимной любви, Алечка… — наконец, прошептала она.
— А другой «большой взаимной любви» ты, конечно, найти не смогла? — зло спросила я. — Надо было обязательно взять то, что плохо лежит?
— Так получилось… — она, по обыкновению, сложила ладошки на груди. — Прости меня… то есть нас…
— Простить ВАС? — разразилась я гомерическим смехом. — Ты уже говоришь за вас обоих? Говори лучше за себя. Хочу посмотреть в твои бесстыжие глаза! Я считала тебя своей лучшей подругой, перетащила в Москву, дала всё, что только могла… Думала, устрою судьбу несчастной зашуганной Элечки! Ну вот и устроила. Можно сказать, с блеском!
Во время этой моей тирады Элька уже стала шмыгать носом и продолжала держать свои дурацкие ладошки у роскошной груди. Раньше меня эта её привычка умиляла, а сейчас просто взбесила.
— Ты, что ли, сиськами выдающимися его соблазнила? — вскричала я. — Как всё, оказывается, до безобразия элементарно! Главное, сиськи иметь побольше, да чтобы джинсы на заднице трещали — вот мужик и поплыл! А ум при этом не обязателен!
Ну, это уж я переборщила. Ум у Эльки имелся. Во всяком случае, дурой она точно не была. Но в эту минуту я могла бы обвинить её во всех смертных грехах.
— Собирай свои манатки и выметайся, чтобы духу твоего здесь не было! — категорично заявила я.
— Как же так, Алечка? — растерянно залепетала Элька.
— А вот так! — рубанула рукой воздух я. — Знать тебя больше не желаю!
— А как же работа?
До этого Элька была красной от смущения, а теперь побледнела.
— Ищи себе другую! — я демонстративно отвернулась к окну. — Может, теперь она тебе, вообще, не понадобится. Думаю, Колян спит и видит иметь рядом с собой домашнюю курицу вроде тебя. Расчёт получишь в бухгалтерии.
Ей ничего не оставалось, как убраться восвояси. Позже она звонила мне и пыталась навести мосты.
— Ты зачем мне звонишь? — вскричала я. — Хочешь совесть свою облегчить? Чтобы я вас с Коляном благословила, облобызала и ещё свечку подержала?
— Алечка, прости меня, — твердила она со слезами в голосе, — так ужасно всё получилось… Но что же делать?
Элька всегда отличалась некоторой инфантильностью. Вот и сейчас, видимо, надеялась на то, что я отпущу ей грехи, пожелаю счастья, и она с лёгким сердцем упорхнёт в новую жизнь.
— Что тебе делать? — вновь вскричала я. — Всё, что могла, ты, подлая тихушница, уже сделала! А теперь отвали! Знать не хочу ни тебя, ни бывшего благоверного!
— Алечка, не говори так, — зарыдала она. — Думаешь, я не понимаю, сколько ты для меня сделала? Думаешь, не ценю?
— Думаю, что не ценишь, — безапелляционно заявила я. — И, вообще, никак не ожидала, что ты окажешься такой предательницей! Столько времени вы кувыркались в постели за моей спиной, а ты как ни в чём не бывало смотрела мне в глаза и каждый день делала из меня дуру!
— Аля… — продолжала рыдать бывшая подруга.
В минуты сильного душевного волнения она называла меня не Алина, а Аля, Алечка, как когда-то меня звали в универе. И это больно резануло по сердцу.
— Я ведь знаю, что ты беременна… — всхлипывала она. — Потому и звоню…
— Откуда знаешь? — быстро спросила я.
— Мне Коля сказал…
Ах, Коля! Как мило. И как в этой жизни всё, оказывается, просто! Ещё совсем недавно он был «Колей» лишь для меня, а теперь и эта коза его так величает… А ведь обращалась «Николай Сергеевич», никак иначе…
— Вот у него и спрашивай, а я тебе ничего не скажу, — отрезала я. — Или ты боишься, что я беременна от нашего общего Коляна?
— Знаю, Аля, что это не его ребёнок… — тихо сказала Элька.
Как много ей, оказывается, известно! Ведь, наверное, они с «Колей» обсуждали ситуацию.
— Беременна-не беременна — это моё дело! — категорично заявила я. — А тебя не касается!
— Я подумала, что могла бы помочь… — пролепетала она. — Не чужие ведь…
— Ты уже помогла! — с сарказмом заявила я. — И теперь мы — совершенно чужие люди!
При всей своей категоричности мне было обидно и больно. Как ни крути, а я одним махом лишилась и мужа, и единственной близкой подруги. Но была ли Элька мне, действительно, близкой? Это я считала её такой, а как она на самом деле ко мне относилась — не знаю. Теперь, после того, что она сделала, можно предположить любой вариант. Да и с Коляном мы, честно говоря, поженились не по горячей любви, а скорее по расчёту. Но, как бы там ни было, твёрдо уверена в одном — я бы ни за что не поступила с Элькой так, как она поступила со мной. Завязала бы свою «большую любовь» в тугой узел, но подругу не предала.
Уже много позже, когда страсти улеглись, и в моей жизни кое-что изменилось, я взглянула на эту ситуацию другими глазами и поняла, что судьба, хоть и окольными путями, подталкивала меня в нужную сторону. Ну и Эльку тоже.
А тогда я чувствовала себя ужасно одинокой. Вот вроде бы кажется, что самое главное после развода — не остаться на мели, сохранить своё материальное благополучие. С этим у меня, слава богу, было всё в порядке. Колян оказался щедр, да и я никогда не была безмозглой куклой в его руках, а занималась собственным бизнесом. Он, кстати, мог бы его отобрать, но не стал. Мог, вообще, пустить меня по миру, тем более, что я забеременела за его спиной. Но, к счастью, ничего такого не произошло, и расстались мы с ним довольно мирно.
Но я и предположить не могла, что после развода главной проблемой для меня станет одиночество. Родители были далеко. Мы, конечно, виделись, но нечасто. Я, наконец, всё рассказала мамуле.
— Алинка, ты с ума сошла! — воскликнула она. — Как же можно было так поступить? Ты обманула Николая Сергеевича, вот он с тобой и разводится…
— Не хотела, чтобы он узнал о моём бесплодии, — понуро проговорила я. — Поэтому и решила сделать ему сюрприз, да и всем вам заодно.
— Подсунуть мужчине чужого ребёнка, да ещё без его согласия, ты называешь сюрпризом? — всплеснула руками мамуля. — Это же обман чистой воды!
Я удручённо молчала.
— А развёлся он со мной не поэтому, а потому что у них роман с Элькой… — сказала после некоторой паузы.
— С кем? — ужаснулась мамуля.
— С нашей Эльвирой, — терпеливо объяснила я.
— Ну и дела… — только и могла сказать она. — Ну и подружка-тихушница…
— Вот и я о том же… — с горечью согласилась я. — Знать её больше не хочу! Да и моего бывшего благоверного тоже.
— А как ты себя чувствуешь? — спохватилась мамуля. — И что будет с ребёнком?
Действительно, обиды обидами, но теперь не это было главным. Мамуля с опаской смотрела на меня. Видно, боялась, что, если я один раз сделала аборт, то могу пойти на это снова. А я вдруг впервые осознала реальность существования во мне малыша. Положила руку на живот и прислушалась. Кто сказал, что я одна? Разве это так? Нас теперь двое! И я в ответе за эту новую жизнь. На душе сразу стало легче.
— Рожаем, мамуль… — улыбнулась будущей бабушке.
Глава 23
Мой Вадька родился семимесячным и слабеньким. К сожалению. То ли мои переживания на него так подействовали, то ли природа, позволившая мне чудесным образом забеременеть, тут же для равновесия подсунула новые испытания. Как говорится, чтобы жизнь мёдом не казалась. А, может, к тому моменту я ещё не до конца расплатилась за свой грех в виде первого аборта? Не знаю. Только при чём тут мой крошечный Вадька? Когда я впервые взяла его на руки, то сразу залилась слезами. Он выглядел таким беспомощным и нежизнеспособным, что у меня сердце замерло в груди.