«Родная кровь — ничего не попишешь, — невольно подумалось мне. — Свой свояка видит издалека».
— Вы заезжайте к нам запросто, — неожиданно для себя предложила я. — Вадик будет очень рад.
— А вы? — тихо спросил Кирилл.
— Что — я? — пришлось косить под дурочку, потому что смутилась от его вопроса.
— А вы будете рады, если я к вам приеду? — пояснил он.
— Конечно, — живо откликнулась я. — Мы ведь с вами коллеги, делаем общее дело…
— Да я не об этом… — Кирилл бросил в мою сторону быстрый взгляд.
Знаю я, о чём ты… Только пока ничего не решила.
— Вадику не хватает мужского внимания, — сказала я, сделав вид, что не расслышала его последних слов. — Мой отец — дед Вадика — к нам, конечно, приезжает, но это бывает нечасто. И потом, дед есть дед. Он внука больше балует… Как ни старайся, а мальчишке одной матери маловато…
— Не беспокойтесь, Алина Георгиевна, — официальным тоном заявил Кирилл. — Я всё понимаю. И с Вадиком, конечно, пообщаюсь. С большим удовольствием. За приглашение спасибо.
Обиделся, наверное. Он мне о чувствах, а я как уж на сковородке. Ну не могу вот так взять и сблизиться с молодым мужиком, к тому же моим подчинённым!
— А вы сегодня заберёте Вадика из школы? — тихо спросила я.
— Конечно, заберу, — кивнул он. — Сегодня же моя очередь.
Ишь, не забыл!
— Кстати, Вадик перестал приходить из школы с синяками, — заметила я. — Проблема разрешилась? А то он по-прежнему мне не хочет рассказывать…
— Думаю, с этим всё в порядке, — заверил меня Кирилл. — Но я держу руку на пульсе.
— Спасибо… — смущённо поблагодарила я.
Вот, припахала человека к воспитанию собственного сына. Но ведь это и его сын. Странно, что Кирилл не обратил внимания на их с Вадькой сходство.
Вечером, когда я вернулась с работы, то застала такую картину — в детской Кирилл кидал через бедро Вадьку, а тот пытался проделать то же самое с Кириллом. Кирилл, конечно, слегка поддавался, но, в целом, всё у них было по-взрослому.
— Что здесь происходит? — для порядка спросила я, хотя и сама поняла.
— Мам, не мешай нам, пожалуйста… — раскрасневшийся потный Вадька попытался вытурить меня из комнаты.
— Вадь, так нельзя с мамой! — строго сказал Кирилл. — Ты хотя бы для начала поздоровайся. Здравствуйте, Алина Георгиевна!
И Вадька его послушал!
— Здравствуй, мамочка, — отступив, смущённо поздоровался он. — Мы здесь приёмы борьбы отрабатываем…
— Понятно, — я обескураженно смотрела на них.
Что, похоже, пришёл конец моему влиянию на сына? У нас появился новый лидер?
— Ну, не буду вам мешать… — я вышла, аккуратно прикрыв дверь.
Сама же этого хотела! Пригласила Кирилла в дом, а теперь чем-то недовольна. Ну их! Пусть занимаются. Я хоть после работы дух переведу и спокойно поужинаю.
В тот вечер Вадька так устал, что улёгся спать, когда ещё не было девяти часов. И сразу же отключился.
— Кирилл, садитесь пить чай, — пригласила я. — А то Вадька вас совсем умотал. Или вы его. В общем, вы умотали друг друга…
Я несла какую-то чушь, потому что чувствовала себя ужасно неловко наедине с Кириллом в собственном доме. На работе — другое дело. А здесь всё выглядело иначе. Я засуетилась, уронила крышку от чайника, кинулась её поднимать, и у меня растрепалась причёска. Распрямилась и хотела заправить прядь волос за ухо, чтобы не выглядеть лахудрой, как вдруг Кирилл протянул руку и сделал это сам. Просто, естественно, будто так и надо. Словно он всю жизнь только этим и занимался. Я замерла и во все глаза смотрела на него.
На меня снизошло удивительное умиротворение, а страхи и сомнения куда-то отступили. Я приблизилась к Кириллу и тут же очутилась в кольце его объятий, что тоже казалось очень естественным. Он отыскал мои губы своими горячими требовательными губами. Меня прямо током пронзило. Звучит банально, но это именно то, что я ощутила. И вцепилась в него мёртвой хваткой. Типа, попробуй оторви. Оказывается, я ужасно изголодалась. Набросилась на мужика как безумная.
— Здесь нельзя, а то Вадька увидит… — только и могла я хрипло шепнуть Кириллу.
Он легко подхватил меня на руки и понёс.
— Куда? — спросил тихо.
— На второй этаж…
Мы едва дотянули до места. Чуть не согрешили по дороге. Надо же, какая страсть… Правда, на задворках сознания у меня мелькнула мысль о том, что же будет дальше — ну, после того, как… Ведь рушились все мои правила, выработанные годами. Ну и к чёрту их, эти правила! Нельзя всю жизнь делать только то, что надо! Иногда можно сделать и то, что хочется. А мне ужасно хотелось! Прямо здесь и сейчас.
Когда закрылась дверь спальни, Кирилл овладел мной тут же, распластав по стене. Слово-то какое — овладел! Высокопарное и совсем не отражающее того космоса, который между нами случился. Я только коротко, по-звериному постанывала и мечтала, чтобы это подольше не прекращалось…
Потом мы очутились в моей постели — кстати, не помню как! — и после короткой передышки снова набросились друг на друга, а потом ещё раз. Что называется, дорвались. И всё это без единого слова. Некогда было что-то говорить. Да и зачем? И так всё ясно.
— Что же теперь делать? — жалобно спросила я, когда мы немного отдышались и пришли в себя.
— Просто жить, — с видом мудреца проговорил Кирилл и поцеловал в висок.
А я так уютненько разлеглась на его плече, и мне вовсе не хотелось покидать это место. Так бы и лежала дальше. Но через некоторое время Кирилл сел на постели, повернувшись ко мне спиной.
— Пойду, наверное… — тихо сказал он. — А то неудобно — Вадик проснётся, а я тут…
Я обернулась и вдруг увидела у него на спине два шрама, похожие на затянувшиеся огнестрельные раны. Такие ни с чем не спутаешь. У меня сжалось сердце, и, что называется, ком встал в горле. Ведь Кирилла могло не быть в живых! И мы бы не встретились, и не случилось бы у нас этой умопомрачительной ночи… Всего две маленькие пули, а, может, даже одна — и его жизнь оборвалась бы, а моя пошла по другому сценарию. От этой мысли мне стало нехорошо.
— Кирюш, откуда это? — тихо спросила я.
Он, не поворачиваясь, сразу всё понял.
— Я служил в Сирии, — проговорил глухо, словно ворочая тяжёлые камни. — Мы с моим другом были на задании. Долетели до нужной точки, прыгнули с парашютом. И вдруг откуда ни возьмись — террористы…
Он замолчал. Чувствовалось, что ему тяжело вспоминать об этом. Я, затаив дыхание, ждала продолжения.
— Они открыли огонь и подстрелили нас обоих… — наконец, сказал Кирилл.
— И что было дальше? — прошептала я одними губами, но он услышал.
— Мы приземлились далеко друг от друга… Я его видел, потому что он оказался на открытой местности. А он меня, думаю, нет. Мне в известном смысле повезло — я приземлился на склоне среди кустарников. Кое-как освободился от парашюта и, собрав последние силы, пополз в ближайшую расщелину…
— А дальше? — снова спросила я, чувствуя, как по щекам потекли солёные дорожки.
— Вдруг слышу — в той стороне, где остался друг, послышались шум и выстрелы. Террористы его, раненого, обнаружили и окружили. Раздался взрыв — мой Серёга не захотел попасть к ним в плен и подорвал себя. Вот так. Только что был человек — и нет его…
— А ты? — сразу же спросила я. — Что случилось с тобой?
— Говорю же, мне повезло — я спрятался в расщелине, и скоро подоспели наши… — его голос звучал по-прежнему глухо. — Они уничтожили группу террористов и забрали меня на борт. И очень вовремя — я их увидел, выполз из укрытия и тут же потерял сознание. Серёгу тоже забрали, вернее, то, что от него осталось… А меня подремонтировали и комиссовали. Такие вот дела.
— Бедный ты мой… — я ревела уже в открытую.
Потянулась к Кириллу, обняла и стала целовать эти отметины на его спине. Как мне хотелось бы их стереть! Но, главное, очистить память Кирилла от ужасных воспоминаний, которые теперь всю оставшуюся жизнь будут его преследовать.