— Ну?
Он посмотрел на гранату. Этот металлический фрукт при свете лампы выглядел весьма впечатляюще.
— Даю вам минуту на размышление, — сказал я. — Потом будет поздно: я умру, но и вы погибнете посреди мерзких вирусов.
Он встал и прошелся по комнате. Потом подошел к столу и взял стул, чтобы сесть. Его действия и жесты целиком меня поглощали. Я чувствовал, что что-то упускаю… Ах, вот что, Господи Боже! Я вдруг понял. Под столом была кнопка звонка для вызова слуг.
Я улыбнулся.
— Хорошая игра, док! Но разыграна не совсем ловко!
Я ждал, продолжая угрожать револьвером. Время бежало. Оставалось четырнадцать минут… Я услышал шаги на лестнице. Дверь открылась, и тихо вошел мужчина, стриженный бобриком. Он был в лакейской ливрее. Господин продавец смерти себе решительно ни в чем не отказывал! Увидев меня, пришедший вытаращил глаза. Он был крайне удивлен, увидев посреди своей чистенькой гостиной перепачканного грязью господина, размахивавшего гранатой. Я прыгнул на него, и прежде, чем он пришел в себя, ударил его рукояткой моей девяти-миллиметровой пушки по виску. Башка его треснула, и слуга растянулся на полу. Я обернулся. Док был теперь у шкафа.
— Руки вверх, быстро! — рявкнул я.
Он повиновался.
— Хорошо, теперь давайте вакцину! В темпе и без всяких штучек!
Он вздохнул.
— Вы очень упрямы, мсье. И очень ловки.
— Благодарю за комплименты. Действуйте!
— Пойдемте!
Он направился к выходу. Прежде, чем мы переступили порог, я сказал ему:
— Не вздумайте снова шутить со мною, вы видите, что я готов на все. Вы не можете себе представить, на какие подвиги способен человек, знающий, что приговорен к смерти.
Глава X,
в которой я могу рассуждать об относительности времени!
Мы шли нога в ногу по центральной аллее, той самой, что вела к зданию, куда я заложил первый заряд взрывчатки.
Луна отбрасывала на бетон наши непохожие тени. Я опасался, что откуда-нибудь может внезапно выскочить охранник. Конечно, я был готов в крайнем случае его пристукнуть. Но во мне теплилась бессмысленная, если вдуматься, надежда на лучший исход, и я опасался любого препятствия, которое могло возникнуть в последнюю секунду.
Я хотел жить! Жить! Взять верх над судьбой, победить небытие, которое просочилось в меня, как вода реки во время паводка вливается в дома.
Мы дошли до двери во второе здание. Седой человек вынул из кармана ключ и открыл дверь, потом включил свет.
Мы оказались в совершенно пустом зале, со всех сторон облицованном белым кафелем. Профессор пересек его и открыл вторую дверь. Там была главная лаборатория. Я не могу вам ее описать, потому что был поражен находившимися там инструментами. Настоящий кошмар из фантастического романа!
Профессор подошел к сейфу, вделанному в заднюю стену. На нем был нарисован белый круг с красным крестом. Эта эмблема означала исцеление! Она была прекрасна, благородна! Раньше я никогда не замечал этого.
— Пошевеливайтесь! — проворчал я.
Тиканье моих часов сверлило мне запястье. Скорее! Скорее! Оставалось еще двенадцать минут!
Дверь сейфа была закодирована. Мой хозяин открыл ее, и я увидел коробочки с ампулами. Он взял одну из них и маленьким пинцетом перенес ее на стол.
Я был так взволнован, что не в силах был говорить. Теперь я был в его воле. Он мог впрыснуть мне что угодно, утверждая, что это противоядие!
К счастью, такие люди не имеют вкуса к надувательству.
— Готовы? — спросил он.
Я стиснул зубы и вознес горячую молитву к небесам.
— Вы там, без фокусов… Наведите справки и узнаете, кто такой Сан-Антонио… Не вздумайте стать у меня на пути!
— Засучите рукав!
Я повиновался, не выпуская из рук ни гранату, ни револьвер. Он бросил излишек жидкости из шприца, придержал его пальцем и глубоко всадил мне в предплечье.
— Вот и все, — сказал он.
Я схватил его руку и тоже засучил рукав. След укола меня успокоил: он не блефовал.
— Прекрасно, теперь мне нужна еще одна доза.
Было бы неплохо вынести отсюда образец его открытий. Он сделал недовольную гримасу.
— Достаточно, мсье… Будьте довольны спасением вашей жизни; нужно уметь умерять свои желания!
Вместо ответа я снова взглянул на часы. Еще восемь минут, если взрыватель хорошо отрегулирован, в чем я не сомневался. Через восемь минут лаборатория отправится в вечность и господам вирусам придется спасаться, как им будет угодно.
— Ладно, — сказал я, — я не настаиваю. В общем я получил то, что мне нужно.