Я проехал еще немного, потом остановился передохнуть и обдумать свои действия. Положение мое было не из блестящих. Несомненно будут предприняты огромные усилия, чтобы поймать меня. Чтобы выбраться из передряги, я нуждался в помощи своего ангела-хранителя. Впрочем, он работает сверхурочно и без двойной оплаты, можете мне поверить.
Я поставил свой велик в темный уголок и начал усердно обшаривать карманы в надежде извлечь оттуда что-нибудь съедобное. Эти скоты выцарапали все, что у меня было, и я чувствовал, что без гроша в этой дыре я скоро растаю, как свечка в заду факира.
Я хорошенько обшарил карманы, но ничего не нашел. У меня были только часы, причем в стальном корпусе. Это делала мое положение как нельзя более шатким.
Я умирал от голода и усталости. Каждую минуту я ожидал нападения солдат, которые прикончат меня без рассуждений; ведь теперь я существо, опасное для людей. А таких убивают немедленно и без всяких церемоний…
Но я напрасно предавался размышлениям. Я не нашел никакого решения, подходящего к моему случаю. На что может надеяться человек, сеющий смерть вокруг себя? Занятый своим побегом, я и не подумал поставить перед собой этот вопрос. Действия заслонили от меня эту ужасную истину.
В конце улицы, на которой я находился, раздались звуки сирен. Люди стали разбегаться, и я увидел мотоциклистов в касках, и с автоматами на груди. Их было четверо, и они ехали медленно, внимательно рассматривая прохожих. Я понял, что через тридцать секунд они будут здесь. Если я побегу, ОНИ откроют огонь. Если я останусь здесь, они заметят меня и убьют.
Рядом с собой я увидел невысокую женщину в черном. Ей могло быть около сорока. Она была пухленькая и недурна на вид. Я бросился на нее, обхватил руками и, чтобы она не закричала, впился поцелуем в ее губы. По правде говоря, она ничего не поняла, эта малютка. Мое поведение ее поразило. Она наверное подумала, что у меня не все дома, но в конце концов подобные шалости не были ей неприятны, и она не особенно сопротивлялась.
Целуя, я ее убивал. Но в этот вечер человечество представлялось мне гигантским некрополем, и прикончить эту серую мышку для меня было все равно, что раздавить домашней туфлей клопа в деревенской гостинице.
Вообще говоря, не так часто случается убивать таким приятным способом. Китайский метод, ребята! Страсть, освещающая мир красным фонарем бардака!
Я слышал, как проехали мотоциклисты. Парни не обратили внимания на целующуюся парочку. Они охотились за другими котами, если позволить себе такое сравнение. Их треск исчез вдали. Я выпустил свою даму, смотревшую на меня с изумлением.
Откровенно говоря, я не представлял, как вести себя дальше. Я сделал уже слишком много, но не все. Если бы мы, по крайней мере, могли разговаривать. Но языки могли служить нашему взаимопониманию только при поцелуе.
Пытаясь сделать мою физиономию более выразительной, чем железнодорожное расписание, я послал ей волнующую улыбку. Потом небрежно спросил:
— Вы говорите по-французски?
Она отрицательно покачала головой. Тогда я вынужден был прибегнуть к мимике. Использовав на всю катушку искусство Марселя Марсо[22], я объяснил ей, что я — заблудившийся французик, который принял ее за знакомую девушку, и прошу извинить меня за такой способ действий. Она, наконец, улыбнулась.
Я не могу перевести вам все наши ужимки, это всегда трудно потом, но я понял, что познакомился с дамой, муж которой погиб на войне. Она жила в хорошеньком домике со своей старой мамашей, совсем выжившей из ума. Свои последние дни та проводила в кресле, что-то бормоча себе под нос. Славное общество, ничего не скажешь!
Вы, наверное, слышали от знающих людей, что немки очень радушны. Это правда. И особенно если ты француз. Хотим мы или не хотим, у людей за Рейном существует благоприятное мнение о нас! Тамошние пастушки склонны верить, что мы обладаем неизвестным другим народам даром превращать пальцы на ногах в букет фиалок. Как ни поразительно, но это правда.
Придя домой, фрицева вдова пригласила меня пообедать. Не нужно говорить вам, что я не упирался и сразу согласился. Пришлось предложить кофе с молоком и старой чокнутой, чтоб избавиться от нее, и я докатил ее до ее комнаты.
Пока вдовушка обихаживала мамашу, я пошел в столовую налить себе стаканчик шнапса. Я был теперь на завоеванной территории. Тихонько играло радио. Было тепло. Если бы у меня в руках была свечка, я зажег бы ее в честь своего святого! Скажите, разве мое приключение не чудо? Еще пятнадцать секунд, и меня бы прикончили… И вот как все великолепно устраивается.