— Я не понимаю, как вы пришли к такому соглашению, — сказала Райли, хотя в ее тоне не было осуждения. Просто легкое любопытство. — Как ты можешь делить своего мужчину с другим? Я не могу себе этого представить.
— Это потому, что Броди тоже меня делит.
Глаза Авроры расширились, и даже я оживилась от интереса.
— Что теперь сказать?
— Эм, да. Это вроде как просто произошло, но это сложно.
— Втроем? — задыхалась невинная Аврора. — Это было только один раз или...?
Глаза Шарлотты метались между нами тремя, выглядя лишь слегка смущенно, прежде чем она выпалила:
— Мне также нравится Лукас.
— Вот дерьмо, — пробормотала Райли.
Я только моргнула. Почему я не удивилась? Она очень долго жаловалась на Лукаса, но каждый раз, когда она произносила его имя или он упоминался в наших разговорах, что-то было в ее глазах.
— Итак, я немного застряла между мудаком номер один и мудаком номер два, — объяснила Шарлотта.
Мои губы изогнулись в ухмылке.
— Зачем выбирать, когда можно иметь и то, и другое?
— Точно. — Шарлотта подмигнула. Райли согласно кивнула, а Аврора выглядела возмущенной.
Разговор перешел от Шарлотты к Райли, а затем к Авроре, застенчивой и невинной, но втайне одержимой лучшим другом своего отца. О, драма.
Обед был быстро съеден, и мы уже ели десерты, когда мой телефон завибрировал от звонка. Имя Мэддокса вспыхнуло на моем экране, и я мгновенно насторожилась. Может быть, это была материнская интуиция, а может быть, потому, что в тот момент, когда у меня было пятеро детей, я всегда была готова к чему-то плохому.
— Лила, — раздался голос Мэддокса, задыхающийся и немного… взволнованный. — Не волнуйся.
Я крепче сжала трубку.
— Я уже схожу с ума, Мэддокс. Говори.
— Итак… — он издал тихий, натянутый смешок. — Я в больнице с детьми.
Должно быть, я неправильно его расслышала, потому что в этом не было никакого смысла, или, может быть, я просто отказывалась верить в то, что только что услышала.
У меня похолодела кровь, и я застыла на своем месте.
— Скажи это еще раз, — выдохнула я.
— Пожалуйста, не волнуйся, — умолял Мэддокс.
Мое сердце бешено колотилось в груди, и мне казалось, что мои легкие сдавливаются. Я не могла дышать.
— Мэддокс, просто скажи мне, что, черт возьми, происходит?
На заднем фоне раздался еще один знакомый голос, а затем Мэддокс устало вздохнул.
— Мальчики играли, и произошел небольшой инцидент, когда Ной пострадал. Ему нужно наложить швы на лоб, но не о чем беспокоиться. Это небольшой порез, ничего серьезного.
Я уже схватила свою сумку и выбежала из ресторана еще до того, как он закончил свою фразу. Я едва заметила, как девушки шли за мной.
— Иду, — прохрипела я в спешке.
— Он в порядке. Ной справляется с этим лучше, чем я думал, — медленно сказал Мэддокс, пытаясь успокоить меня. — Он не плачет, просто немного шокирован, но все в порядке, обещаю тебе.
Я сглотнула слезы. Мой ребенок пострадал, а я обедала и смеялась с друзьями. Я должна была быть с ними. Все мое тело тряслось, и мне стало плохо. Еда в желудке бурлила, и я боролась с желанием вырвать.
— Я иду, — сказала я голосом, полным невыплаканных слез. — Буду через десять минут.
Я повесила трубку и села в машину. Райли села рядом со мной.
— Колтон написал мне, я пойду с тобой. Шарлотта и Аврора последуют за тобой.
Пятнадцать минут спустя я нашла Колтона в приемной больницы. Он был с Логаном, Брэдом и Леви. Мои мальчики выглядели бледными и в шоке. Как только они увидели меня, они бросились ко мне. У Брэда, моего милого мальчика, были слезы на глазах.
— Это была моя вина, но я не хотел так сильно давить на него, — признал Логан свою вину. Он выглядел так, будто тоже собирался заплакать.
— Это не было чьей-либо виной. Это был чистый несчастный случай, — вмешался Колтон. Он схватил Логана за плечи. — Не твоя вина, приятель. Вы, ребята, просто играли.
Колтон кивнул в сторону конца коридора.
— Он в четвертой комнате.
Я оставила мальчиков с Колтоном и бросилась в четвертую комнату. Первое, что я увидела, войдя в гораздо меньшую комнату, был Мэддокс со спящей Айрис, привязанной к его груди. Когда он отошел в сторону, мой взгляд наконец остановился на Ное.
У моего бедного раненого мальчика была самая широкая улыбка на лице, когда он сосал леденец. На голове у него была повязка.
— Должно быть, это мамочка, — сказала доктор в качестве приветствия. — Ной — большой мальчик. Он даже не вздрогнул, когда я зашила его, верно?
Мои ноги тряслись так сильно, что я едва могла стоять прямо. Кровь гудела у меня между ушами, а адреналин струился по венам. Кожу защипало от беспокойства, комната стала расплывчатой, голоса стали далекими.