Мой голос застрял в горле, когда она повернулась и пошла прочь, забирая мое кровоточащее сердце в ладони и оставляя меня... пустым.
Я опустился на колени, не в силах остановить себя, задыхаясь от тяжелого привкуса горечи на языке. Это не могло быть концом... не могло.
Дверь закрылась, даже когда я выкрикнул ее имя. Патетически. Потому что для нее... я был чертовски слабым человеком.
Любовь сделала меня слабым.
Любовь разрушила жизни.
Любовь разрушила нас.
Она ушла.
Моя Лила ушла, когда боль, пронзившая мою грудь, стала почти невыносимой.
Все мои истины, вся моя ложь столкнулись вместе - мое будущее с Лилой теперь раскололось, кровоточа и рассыпаясь трещинами, а я стоял на коленях среди обломков всего этого.
Снова... один.
И снова... потерян.
Она тоже лгала.
Она тоже нарушила свои обещания.
Ты не потеряешь меня, никогда.
Мизинчиковое обещание?
Мизинчиковое обещание.
ГЛАВА 1
Мэддокс
Четыре месяца назад
Я не мог точно вспомнить момент, когда понял, что мои чувства к Лиле были больше, чем дружба.
Может быть, это был первый раз, когда Лила обвила мой маленький мизинец возле продуктового магазина ее бабушки и дедушки.
Или, может быть, это было время, когда я проснулся от кошмара и нашел ее спящей рядом со мной, ночь, когда она позаботилась обо мне, вытащив меня из ледяной ванны, и не оставила мою пьяную задницу позади – в ту же ночь, когда я понял каково это быть не одному.
Это могло быть любое время с того момента, как я впервые увидел ее, любой момент между нами, до нашего последнего момента вместе – когда я увидел ее с Люсьеном и понял, что вот-вот потеряю ее навсегда.
Я никогда не мог полностью понять свои собственные чувства. Лила не была монохромной в моем черно-белом мире, она была калейдоскопом цветов. Она сделала мою жизнь менее скучной.
Тогда я не знал, можно ли назвать это любовью.
Или если бы это была любовь сейчас…
Что такое любовь?
Когда мне было семнадцать, Лила ворвалась в мою жизнь со всей яростью дракона, дерзкой и упрямой. Как Белоснежка с рейтингом R, с задницей, которая должна была быть незаконной, и ртом, который соблазнял меня засунуть свой член ей в горло.
В двадцать лет я понял, что когда мы впервые встретились, Лила и я были двумя подростками, которые были слишком молоды, чтобы понять, что такое любовь, пока мы не погрузились в нее слишком глубоко.
«Просто друзья» были легким выходом, вместо того, чтобы принять наши растущие чувства друг к другу.
Было около трех часов ночи, когда Лила заснула у меня на руках, запыхавшаяся, болезненная и измученная. Она свернулась калачиком, прижавшись своим мягким, обнаженным телом к моему.
Я наблюдал за ее сном, за ее надутыми губами, за ее мягкими вздохами и тихим храпом.
У всех есть зависимость, у меня просто была Лила Гарсия.
Мой лучший друг.
Тот самый лучший друг, которого я трахнул прошлой ночью.
Теперь пути назад не было; черта была перейдена, и теперь, когда я попробовал ее на вкус, я не мог позволить ей уйти.
Лила была моим любимым наркотиком, и она чертовски вызывала привыкание.
Ее запах, ее улыбки, ее смех.
То, как она двигалась, как светилось ее лицо, когда она говорила о чем-то, что делало ее счастливой.
Я вдохнул ее.
Лила была так глубоко под моей кожей, впиваясь глубже в мою плоть, смешиваясь с моей кровью и перекачивая мои вены.
В том, что я чувствовал к ней, не было ничего спокойного и легкого.
Мои чувства к Лиле сводили с ума. Подобно буре, открывающей небо, жестокой и бушующей… всепоглощающей.
Я не мог отпустить ее, не после сегодняшнего вечера.
Я никогда не забуду звук ее стонов, ее тихое хныканье, когда она умоляла меня трахнуть ее сильнее, вид ее розовой киски, блестящей от потребности - для меня. Я никогда не забуду, как она чувствовала себя в моих объятиях, обнаженная и безудержная.
Нет, я не мог отпустить ее.
Не сейчас. Не сегодня, не завтра. Никогда.
Обхватив рукой ее бедра, я притянул Лилу ближе. Ее запах был вокруг меня, на моей коже, на моих волосах… на моих губах…
Я все еще чувствовал ее вкус на своем языке.
Если бы я знал Лилу так хорошо, как мне хотелось бы думать, тогда…
Завтра утром она бы проснулась и попыталась сбежать. Возможно, мы были немного пьяны прошлой ночью, но мы оба чертовски хорошо знали, что мы делаем и каковы последствия этого. Она собиралась все переосмыслить и попытаться поставить между нами большую дистанцию.
Очень жаль.
Слишком. Блядь. Плохо.
Теперь она моя.
