Приступ кашля прекратился, и он выпрямил спину.
— Мэддокс, я хочу поговорить с тобой. Приходи ко мне в кабинет, — сказал он своим обычным жестким голосом. В его словах не было фамильярности или теплоты, как отец должен говорить со своим сыном. Он говорил со мной так, как будто я был одним из его чертовых служащих.
Он встал и ушел, не дожидаясь, пока я пойду за ним. Я уже сделал шаг назад, отказываясь следовать его чертовым приказам.
— Пожалуйста, — прошептала дорогая мамочка.
Мои ноги остановились, и я свернул шею, сжав губы. Мышцы моей груди напряглись, и против моей воли ноги понесли меня к отцовскому кабинету.
Я вошел внутрь и обнаружил, что он сидит за столом. Он кивнул на бутылку виски на подносе.
— Выпьешь?
Я издал тихий, лишенный юмора смешок. Да, если бы мне пришлось пережить этот разговор с отцом, мне определенно нужно было выпить. Я налил полный стакан и быстро осушил его, чувствуя жжение в горле, и мои глаза заслезились.
— Я разговаривал с твоим тренером на прошлой неделе, — начал он.
— Следишь за мной? — Я весело фыркнул.
Его глаза ожесточились.
— Он сказал, что ты один из его лучших игроков. Это хорошо знать.
Похвала… от Брэда Коултера? Хм. Я не собирался попасть в эту ловушку. Я едва мог вспомнить, когда в последний раз мой отец сказал мне что-то хотя бы отдаленно приятное. Мне было… может, пять или шесть лет? Это было почти два десятилетия назад.
Он склонил голову набок.
— Я слышал, ты встречаешься с Лилой, — сказал он невозмутимо. — Ты нам не сказал.
Я поставил пустой стакан на его стол и сжал кулаки. Была причина, по которой я никогда не приводил Лилу сюда. Я хотел держать ее подальше от токсичности, которой были мои родители. Они не заслужили дышать с ней одним воздухом.
— Это то, почему мы здесь? Чтобы поговорить о моей личной жизни? Да ладно, отец. Это ниже тебя.
Отец на мгновение замолчал. Я не хотел играть в его игру, я действительно не хотел.
Я схватил бутылку виски в руку и сделал шаг назад, поднимая бутылку в притворном приветствии.
— Хороший разговор, Брэд.
Его ноздри раздулись от вопиющего неуважения, но я уже уходил, не дожидаясь его ответа. Сердце колотилось в груди, по коже мурашки бегали и чесались от потребности уйти от него, от этого удушающего места.
Его следующие слова остановили меня, мои ноги внезапно остановились.
— Не делай ей больно.
Моя спина резко выпрямилась, и я повернулся к нему лицом с низким рычанием на губах.
— Я бы никогда не стал этого делать, — прошипел я. — Я не ты.
Он спокойно встал, и это действовало мне на нервы. Я ненавидел умиротворяющее выражение его лица, как будто он на самом деле БЛЯДЬ ЗАБОТИЛСЯ.
— Нет, Мэддокс. Ты не я, — согласился мой отец, как будто он почувствовал облегчение от этой мысли. — Но ты также не осознаешь, что идешь по пути саморазрушения. В конце концов, ты навредишь Лиле, сынок. И знаешь, кому будет больнее? Тебе.
Ярость прожигала мои вены, как кислота. Моя кровь яростно гудела в ушах; это было почти оглушительно. Болезненное ощущение в животе вернулось, и я боролся с желанием вырвать. В тот момент я даже не осознавал, что он назвал меня сыном. Я был слишком зол, переполнен отвращением к человеку, который должен был быть моим отцом.
Лила была единственной хорошей вещью в моей чертовой жизни.
И он хотел, чтобы я бросил ее.
Если хоть на секунду я подумал, что моему отцу не все равно… эта краткая мысль исчезла, прежде чем она полностью воплотилась.
— Спасибо за ободряющую речь, папа. Я буду иметь это в виду, — усмехнулся я, прежде чем уйти.
Моя мать была за дверью, и я вошел в нее, практически врезавшись в ее маленькое тело. Ее глаза затуманились, и она потянулась ко мне, но я уклонился от нее.
— Мэддокс, — позвала она.
Я не останавливался, не останавливался, пока не оказался за железными воротами.
Мне надоело слушать.
Надоело пытаться быть сыном, которого они хотели.
Я. Блядь. Закончил.
ГЛАВА 9
Лила
Мэддокс был… тихим. Что было необычно. Его дерзкое, высокомерное отношение сменилось задумчивым и молчаливым Мэддоксом. Он выглядел так, будто погрузился в свои мысли, и прошло три дня с тех пор, как мы вернулись в школу после визита к бабушке и дедушке. Мы вернулись к нашему обычному расписанию и занятиям, но Мэддокс, который вернулся со мной, был не тем, кто уехал на длинные выходные неделю назад.
— Я никогда не видела, чтобы ты так пристально смотрел на учебник по бизнесу, — сказала я, ставя локти на стол и наклоняясь вперед. Мы сидели в тихом уголке в библиотеке, и это был один из наших вечерних занятий. Но могу поспорить, что он даже не сосредоточился на тексте, который должен был читать. Его глаза едва перемещались по абзацам, и последние тридцать минут он все еще был на одной и той же странице.