Желанная потребность заполнила меня, когда я бесстыдно скакала на его пальцах в публичной библиотеке, где любой мог застать нас. Мэддокс заставил меня потерять контроль и всякое чувство приличия. Он заставил меня желать грязных вещей; он заставил меня жаждать его самым опасным образом. Мое сердце сжалось, и я посмотрела ему в глаза.
Мое сердце забилось.
Выражение лица Мэддокса было жестким от похоти, его голубые глаза сверкали расплавленным желанием. Он посмотрел на меня так, будто я была самой красивой вещью на свете, и когда его взгляд опустился между моих ног, я тихонько всхлипнула.
Его пальцы сжались внутри меня, ударяя по сладкому, чувствительному месту, из-за которого у меня закатились глаза. Мэддокс издал стон, прежде чем его губы напали на мои.
— Лила, — прохрипел он в поцелуе. — Ты. — Поцелуй. — Заводишь. —Поцелуй. — Меня. — Поцелуй. — Черт возьми. — Поцелуй. — Безумно.
Чувство было взаимным.
Подготовка к оргазму была быстрой, и я чуть не застонала от разочарования, потому что хотела, чтобы это продолжалось. Я хотела, чтобы он держал свою руку между моими ногами, а его губы на моих.
Громкий стон сорвался с моих полных губ, когда он прижался ладонью к моему клитору. Внутри меня назревала буря, горячая и сильная. Мои пальцы сомкнулись на его запястье той же руки, что и он на мне. Мои ногти так сильно впились в его плоть, что я была уверена, что пустила кровь.
— О Боже, Мэддокс! — Его рот врезался в мой, поглощая мои стоны, прежде чем кто-либо мог их услышать. Я чуть не прикусила его язык, вздрагивая и корчась от полноты его пальцев внутри меня. Он играл и играл с каждым нервом в моем теле, как будто он им владел.
— Кончи для меня, — сказал Мэддокс низким голосом. Горячая волна удовольствия захлестнула меня, прежде чем обрушиться, как грубый, яростный прилив.
Его толчки были жестокими, безжалостными, когда он довел меня до грани оргазма.
Я упала. Сильно. Я приземлилась. Еще сильнее. Я закричала и зарыдала в его поцелуй, когда я нашла свое освобождение, все мое тело спазмировалось. Интенсивность моей кульминации ослепила меня всего на несколько секунд, прежде чем мир снова пришел в равновесие.
Я спустилась с высоты, мое зрение расплывалось, а сердце колотилось в груди. Мое тело все еще дергалось после оргазма. Мэддокс застонал и оторвался от поцелуя. Мои губы были нежными и опухшими.
Он вышел из меня и нежно погладил мои складки, прежде чем поднести руку ко рту. Его глаза были темными и смелыми; Он ждал. Мои губы приоткрылись и обхватили его влажные, блестящие пальцы. Вкус собственного возбуждения застал меня врасплох; мой клитор набух и пульсировал. Это было так… грязно, но я облизала его пальцы дочиста.
— Хорошая девочка, — тихо похвалил он. Я промычала в ответ, когда Мэддокс взял меня за затылок и поцеловал. Я забыла, с чего он начал, и с чего я начала, и чьим воздухом я дышала. Его или моим. Мое сердце пропускало удары.
Этот поцелуй был чистым… грубым… таким интенсивным, что он истекал кровью сквозь нас, погружаясь под нашу плоть и в наши кости. Если это когда-нибудь закончится, я никогда не забуду ощущение его губ на моих. Сильный, полный, нуждающийся. Мой.
Мой.
Мой.
Мэддокс высосал весь кислород из моих легких, пока я не задохнулась.
Его поцелуй замедлился, и мое сердце забилось быстрее, глухо стуча, как бушующая скрипка, визжа и громко.
— Я твой, Лила. Каждая часть меня принадлежит тебе, — прошептал он.
Я хотела верить ему… и я верила. Может быть, это было глупо с моей стороны…
У меня была слабость к Мэддоксу.
— Обещаешь сказать мне, если что-то не так? — тихо спросила я, мой голос был едва слышен. Мое хрупкое сердце было у него на ладони, и он мог так легко раздавить его простым сжатием.
— Лила. — Мое имя было нежным шепотом на его губах. — Я никогда не причиню тебе вреда, ни добровольно, ни преднамеренно.
Когда его рот снова прикоснулся к моему, я почувствовала, как он что-то выдохнул мне в губы. Но я не уловила этого и была слишком поглощена его поцелуем, чтобы обращать на это внимание.
Я поверила ему.
Мэддокс никогда бы не причинил мне вреда.
Не умышленно.
В конце концов, он был моим лучшим другом.
И именно поэтому у него была сила уничтожить меня.
ГЛАВА 10
Мэддокс
Лила Гарсия была распутницей, насквозь.
Грязная, гребаная шалунья, которая любила мучить меня. Расплата, сказала она. Расплата за то, что дразнил ее в библиотеке, расплата за то, что я осмелился сделать на публике…