Саванна покачала головой.
— Нет, совсем нет. Я уверена, что Мэддоксу это нравится.
Ее взгляд остановился на огромной рождественской елке, которую мы вместе выбрали. Она взглянула на подарки под елкой, которые медленно накапливались. Была только середина октября, но я была готова к Рождеству. Я была праздничным человеком и не стыдилась этого.
— Мэддоксу не нравились все эти рождественские штучки, — призналась я. — Потому что ему на самом деле наплевать на праздник, ведь вы с Брэдом никогда не были в восторге от Рождества. Но так как это мое любимое время года, я знаю, что немного переборщила, но он позволяет мне делать все, что я хочу. Ему начинают нравиться рождественские штучки. Он говорит, что у него наконец-то есть дом.
Ладно, может быть, я копалась в ней. Я была в бешенстве от того, как его родители относились к нему. Правда, возможно, я пыталась заставить Саванну чувствовать себя дерьмово из-за того, что она дерьмовая мать.
Она сглотнула и нырнула за волосы. Я увидела вспышку стыда в ее глазах, прежде чем она посмотрела на свои колени.
— Я рада. Ты делаешь его счастливым.
Мое сердце забилось в груди.
— Да, — согласилась я.
Она откашлялась, и я увидела, как она вытащила из сумочки конверт. Это было похоже на приглашение.
— День рождения Брэда через два дня. Он подумал, что это идеальное время, чтобы устроить праздничный вечер в начале зимы. Мы также проводим благотворительную акцию.
О. Я взяла у нее конверт.
— Мэддокс мне не сказал.
Он почти не говорил о своих родителях. На самом деле, он больше никогда о них не упоминал.
— Это потому, что он отказался присутствовать на гала-концерте. Я позвонила ему через несколько дней и…
Его мать замолчала, звуча удрученно. Если она звонила ему… это означало, что Мэддокс игнорировал ее звонки и никогда не перезванивал ей. Между Мэддоксом и его родителями была огромная пропасть, столько боли и ненависти. Они подводили его снова и снова. А Мэддокс? Он был упрям, а свои настоящие чувства скрывал за тщательно сколоченной маской. Между ними был клин, такой глубокий, что я не знала, смогут ли они когда-нибудь пересечь его.
— Брэд хочет, чтобы он был там, — тихо сказала Саванна. — Это его 50 - летие, и он хочет, чтобы его семья сделала подарок. В том числе и ты.
— Правда?
Она моргнула, потрясенная моим откровенным ответом.
— Прошу прощения?
— Он действительно хочет, чтобы Мэддокс был там? — спросила я, чувствуя, как гнев поднимается в моей груди, растекаясь по венам. — Или он хочет, чтобы мы только появились, чтобы мы выглядели идеальной семьей… так как Брэд баллотируется в сенаторы.
Я возненавидела их за то, что они так обидели Мэддокса… и если бы мне пришлось держать его подальше от них, чтобы они никогда больше не причинили ему вреда, я бы это сделала.
Ее глаза расширились, и она уже мотала головой.
— Нет, нет. Это не правда. Да, Брэд баллотируется в сенаторы, но он действительно хочет, чтобы вы с Мэддоксом присутствовали на гала-концерте. Для его дня рождения. Больше ничего.
Саванна действительно выглядела искренней… и мои легкие сжались. Она смотрела на меня умоляюще. Я не понимала ее мотивов.
— Почему он не спросил самого Мэддокса? — Мой голос был едва сдержан.
Она болезненно улыбнулась мне, выглядя так непохоже на Саванну Коултер, которую я знала.
— Ты знаешь его лучше, чем мы. Как ты думаешь, он позволил бы своему отцу вымолвить хотя бы слово?
Нет, она была права. Мэддокс почти не разговаривал со своим отцом, а всякий раз, когда они это делали, они из-за чего-то ссорились. Я не думала, что у Мэддокса и Брэда когда-либо был настоящий разговор.
Саванна потянулась вперед и сжала мою руку, сжимая. Ее глаза молча умоляли меня.
— Пожалуйста. Мэддокс должен быть там. Это очень важно для Брэда. И для меня. Пожалуйста, приведи его. Это может быть наш последний…
Что?
Моя спина выпрямилась.
— Извините?
Ее горло сжалось, когда она тяжело сглотнула.
— Я имею в виду, что Мэддокс никогда не посещает обеды или вечеринки, на которые мы его приглашаем. Может быть, ты сможешь убедить его прийти сюда. Пожалуйста.
Я обдумывала ее слова, закусив губу. Она просила меня выполнить тяжелую задачу, и я боялась, что вот-вот переступлю невидимую границу между мной и Мэддоксом.