— Мэддокс упрям. С чего вы взяли, что я могу его убедить?
Ее брови изогнулись; на ее бледном лице нарисована легкая улыбка.
— Потому что ты Лила.
Потому что ты Лила.
Она имела в виду, потому что я была Лилой Мэддокса.
С бешено колотящимся сердцем и потными ладонями я ждала, когда Мэддокс вернется домой. Между нами все было достаточно хорошо после времени, проведенного в библиотеке. Но я знала, что что-то все еще было не так с тем, как его глаза затуманивались. В некоторые дни он был тише, чем обычно.
Но это была не мирная тишина, которая успокаивала.
Это была та тишина, которая разжигала в нем войну. Я могла сказать, что он яростно боролся с чем-то, и он не позволял мне стоять рядом с ним, чтобы сражаться с ним.
Я сказала себе, что, возможно, он действительно беспокоится о своих экзаменах.
Но потом я поняла… Мэддокс отвлекся. Он пил больше, курил больше сигарет, чем обычно. Это был мой первый намек на то, что что-то было ужасно неправильно. Большую часть дня он ходил так, словно нес на своих плечах вес всего мира. Я не могла понять, в чем дело, но не давила. Я ждала, когда он придет ко мне, ждала, когда он признается в своих секретах - какими бы они ни были.
Новый Мэддокс беспокоил и пугал меня.
Я судорожно вздохнула, когда дверь открылась, и вошел Мэддокс, похожий на прекрасного мстительного бога.
Проведя рукой по оливковому тюлевому платью, я встала и подождала, пока он меня заметит.
Он сделал это с отвисшим ртом. Его глаза расширились, а затем превратились в темные щелочки.
— Куда ты идешь? — осторожно спросил он, указывая на мое платье.
Саванна прислала платье этим утром, когда я сказала ей, что не смогу получить свое в такой короткий срок. Я заправила выбившуюся прядь волос за ухо и натянуто улыбнулась ему.
— Твоя мама пригласила нас на гала-вечеринку.
Он знал … и ему не нужно было, чтобы я уточняла. Мэддокс швырнул свой рюкзак на диван и сердито стянул куртку.
— Ты не пойдешь. — Его голос не терпел возражений.
Мое горло тяжело сглотнуло, хотя я и ожидала такой реакции.
— Почему? Твоя мама лично приехала, чтобы пригласить нас вчера, и ей это понравилось, — сказала я, пытаясь его успокоить.
Его голова вскинулась, и он оскалился. Боже, этот взгляд был угрожающим.
— Ты не говорила мне, что она приходила.
— У меня не было шанса. Ты был так занят, и мы почти не виделись, — возразила я. Поскольку оба наших экзамена совпали в одни и те же дни, мы почти не виделись за последние двадцать четыре часа.
Я схватила его за руку.
— Мэддокс, пожалуйста. Только в этот раз. Мы должны идти. За последние четыре года твоя мама ни разу…
Он оборвал меня низким рычанием.
— Меня не волнует, что она сказала. Ты. Никуда. Не. Пойдешь.
Ты… Я ? Подожди что?
Мои брови нахмурились.
— Я не понимаю.
— Мы не пойдем на гала-вечеринку, Лила. Сними это проклятое платье.
Я стояла на своем.
— Я хочу пойти.
Его левый глаз дергался, когда он нахмурился. Я видела, как он бросал на других такой взгляд, но до сих пор он никогда не был направлен на меня.
— Почему?
— Потому что твой отец хочет, чтобы ты был там, и потому что твоя мать выглядела искренней, когда просила меня. — Мои пальцы обвились вокруг его бицепса, и я сжала его. — Я знаю, что они причинили тебе боль, но только в этот раз… может быть…
Я сказала себе, что не собираюсь давить на него. Если Мэддокс откажется идти сейчас, после моей попытки убедить его, я оставлю все как есть. Я сниму платье, напишу Саванне и скажу, что мы не придем. Затем я бы легла в постель с Мэддоксом.
Только потому, что Саванна вежливо умоляла меня, я не собиралась заставлять Мэддокса.
Но потом…
Мэддокс отдернул руку, и я попятилась назад, чуть не упав на задницу. Он провел пальцами по волосам и посмотрел на меня.
— Дело не во мне. Мне плевать на гала-концерт! Я пойду, черт возьми. Но я не хочу, чтобы ты там была.
Что-то произошло.
Что-то щелкнуло в моей груди.
— Что? — Я вздохнула. — Мэддокс, о чем ты говоришь? Почему я не могу пойти?
Его голова опустилась и устремила на меня напряженный, безумный взгляд.
— Потому что я не хочу, чтобы ты была рядом с ними! Тебе там не место.
Я вздрогнула, и мое сердце упало к моим ногам, лежа там… холодно.
— Верно. Потому что я не неприлично богата.
Его спина резко выпрямилась, и все тело напряглось. Его лицо напряглось, челюсть дернулась, а в голубых глазах мелькнуло сожаление.
— Лила, — простонал он, как будто ему было больно. — Я не это имел в виду, и ты это знаешь.