Они вели себя так, словно им… не все равно.
Неужели они внезапно осознали, какими дерьмовыми родителями они были?
Саванна, должно быть, заметила выражение моего лица, потому что натянуто мне улыбнулась.
— Я знаю, как это выглядит. Но, Лила, его отец любит его.
Ха, это была шутка века. Она могла бы почти одурачить меня, если бы я сама не видела, как Брэд обращался с Мэддоксом. Он не был ни заботливым, ни любящим отцом.
— Ну, у него дерьмовый способ показать это. — Я пронзила ее взглядом, который говорил, что я не попадусь на ее ерунду. — Вы тоже. Вы его мать. Вы должны были работать лучше.
— Я знаю, — торжественно кивнула она, — но уже слишком поздно, не так ли?
— Никогда не поздно.
— Для Мэддокса это так. Я просто хотела…
— Что? — спросила я, мое сердце сбилось с ритма, когда она замолчала.
— Я хотела бы вернуться и изменить прошлое. Но потом…
— Потом?
Она улыбнулась и похлопала меня по руке.
— Тогда он, вероятно, не встретил бы тебя.
Это был странный способ выразить это и легкий выход для нее. Я уже собиралась сказать ей, что именно я думаю о таком дерьмовом оправдании, когда к нам присоединился другой голос.
— Саванна, — раздался напевный голос. — Вот ты где, дорогая.
В углу к нам присоединилась женщина, выглядевшая такой же чопорной и правильной, как мать Мэддокса. Еще одна элитная жена.
Она едва удостоила меня взглядом и полностью проигнорировала мое существование. Я внутренне закатила глаза, но начала привыкать. У меня не было фамилии богатой семьи, связанной с моим именем, так что я не имела значения в их мире.
Меня устраивает. Я все равно не хотела дружить с этими высокомерными трофейными женами.
Когда я попыталась незаметно ускользнуть, Саванна схватила меня за локоть и потянула назад. Черт возьми, почему она была так внимательна сегодня вечером?
— Лила, познакомься с Анной Кармайкл. Моя близкая подруга.
Кармайкл.
Анна улыбнулась фальшивой, пластиковой улыбкой, а я даже не заметила… не дышала…
Кармайкл.
— О, это ваши мальчики, — сказала Саванна. Она взмахнула ими, и весь мой мир внезапно стал размытым.
Мое сердце остановилось, а затем ударилось о грудную клетку.
Все происходило в замедленной съемке. На моих глазах была хлипкая преграда, и я наблюдала за всем сквозь затуманенные линзы.
К нам присоединились двое мужчин, стоя передо мной.
Саванна говорила, но ее голос стих, как будто я была под водой, и она кричала надо мной.
Моя плоть покрылась мурашками, и желание поцарапать и содрать кожу с костей было сильным, очень сильным.
— Это младший сын Анны, Рион. Он такого же возраста, как ты и Мэддокс. — Она указывала между ними двумя, но я не обращала внимания.
Дыши.
Дыши.
Дыши, Лила. Дыши.
— А это Кристиан Кармайкл, старший брат. Они друзья детства Мэддокса. Когда-то все трое были толстыми, как воры.
Глухой удар, глухой удар, глухой удар.
Моя грудь болела. Мои шрамы… горели, как будто кто-то облил бензином мою разорванную, вскрытую плоть.
Я ничего не видела. Все было так темно… так пусто…
Я вспомнила звук дробящегося стекла, смешанный с отчетливым треском ломающихся костей. Я вспомнила, как мама кричала, а папа… Я вспомнила…
Затем пришла боль.
Моим костям и хрупким органам казалось, будто их раздавили и раскрошили в крошечную удушающую коробку. Я не могла дышать. Это так больно. Мой торс болел и горел, боль почти невероятная. Мне в грудь больно вонзился нож… нет, не нож… не знаю что… но больно. Мне казалось, что в мою грудь вонзают нож или молоток.
Я моргнула… заставляя себя дышать. Я не могла. Мои легкие сжались с такой силой, что я боялась, что они сложатся сами в себя. Когда я закашлялась, агония пронзила мое тело, и мои потрескавшиеся губы разошлись в безмолвном крике.
Мама папа…
Я не могла говорить. Жужжание в ушах не прекращалось.
Во рту появился медный привкус крови; оно было горьким на вкус, и я чувствовала, как оно пропитывает мой язык и внутреннюю часть рта. Кровь…?
Нет…
Как…
Что…
Я помню…
Ссора… снег на улице… в машине… мама… папа… я…
Я помню крики…
Мне казалось, что мои кости срослись, а грудь разрывали. Я немного приподняла голову и посмотрела на свою грудь, чтобы увидеть… кровь. Повсюду. Столько крови.
Я втянула спертый воздух и попыталась закричать, попыталась вдохнуть, но легкие отказывались работать.
Нет. Нет. Нет. Пожалуйста. Нет. О Боже, нет.
МАМА, мне хотелось кричать. ПАПОЧКА.
Боль никогда не прекращалась. Тьма никогда не исчезала.
Мой мир накренился, раскачиваясь взад и вперед, а затем рухнул.