Он устало провел рукой по лицу, выглядя еще более изможденным, чем когда-либо.
— Боже, я был пьян. Так чертовски пьян, что вся ночь как в тумане.
Я сглотнула и попыталась протолкнуть комок эмоций в горло.
— Как ты уверен, что спал с ней?
В его голубых глазах вспыхнуло чувство вины, и он скривился.
— Я не думал об этом раньше, потому что мало что помнил из той ночи. Но когда Бьянка подошла ко мне и рассказала об этом… Я вспомнил, как мы вместе мелькнули. Я вспомнил, как вошел с ней в комнату, — прохрипел Мэддокс, остальные слова едва слышно. — Когда я сказал тебе, что ни с кем не спал несколько месяцев, я не лгал. Я не солгал, потому что, честное слово, я не помнил той ночи.
Я уже не знала, во что верить.
Час назад я была готова простить Мэддокса за Кристиана.
Я была готова не обращать внимания на тот факт, что он хранит от меня такую тайну. Была готова двигаться дальше... и простить... принять... полюбить снова.
А сейчас?
Мы вернулись к исходной точке.
— Я не понимаю. — Я покачала головой, поднеся дрожащие пальцы к виску, потирая пульсирующую боль. — Почему она не сказала тебе раньше? Зачем ждать так долго?
Его горло пересохло, когда он сглотнул.
— Она не знала… хочет ли она оставить ребенка.
— А ты? Что ты планируешь делать? — тихо спросила я.
Его голова закружилась; страх был очевидной маской на его лице. У меня был свой ответ, и ему даже не пришлось произносить слова. Мое сердце рухнуло у моих ног.
Мэддокс попытался дотянуться до меня, но я оттолкнулась.
— Ты солгал мне о ней. В тот момент, когда ты узнал, что она беременна твоим ребенком, почему ты не сказал мне?
— Я не знал, как, — выдохнул он. — Я не хотел тебя терять.
— Это было просто. Ты просто должен был сказать мне правду, это все, о чем я когда-либо просила тебя.
Его ноги подкосились, и он сел на кровать, обхватив голову руками, и из него вырвался сдавленный звук.
— Ты — лучшее незапланированное событие, которое когда-либо случалось со мной, Мэддокс. И я не могу потерять тебя. Но ты делаешь все, чтобы оттолкнуть… меня от себя, — прошептала я, мой голос сорвался в конце. — Ты лжешь, хранишь секреты. С каких это пор ты начал мне лгать, Мэддокс?
У меня уже был ответ на этот вопрос. Месяцы… и месяцы секретов.
После всего, через что мы прошли… он запятнал все, чем мы были, своей ложью.
— Ты сказал, что не хочешь меня потерять. Но ты уже это сделал, — прошептала я дрожащим голосом, произнеся самые тяжелые слова в своей жизни.
Голова его закружилась, а глаза вспыхнули мукой. Он был декадентски красив, немного сломлен и ошибался с самого начала.
— Прости, — выдавил он.
— Это все, что ты хочешь сказать?
В его глазах были слезы.
— Мне жаль.
Если тебе так больно, что это за любовь?
Я знала, что Мэддокс разобьет мне сердце, но часть меня надеялась, что этого не произойдет.
Мое сердце плакало, и одинокая слеза скатилась по моей щеке.
— Они сказали, что ты был проблемой. Я не слушала. Я рискнула с тобой. И теперь я сожалею об этом.
— Не оставляй меня. — Его хриплый голос сорвался. — Пожалуйста.
Я сделала шаг назад. Мэддокс выглядел израненным, и моя душа облилась кровью, увидев его боль.
Я должна была уйти. Ради себя. Ради него.
— Лила, — выдохнул он мое имя. — Пожалуйста.
Я медленно покачала головой.
— Мэддокс. — Мне было больно произносить его имя. — Ты нарушил свои обещания.
Мои ноги отбросили меня еще на шаг назад.
— Нет, — взмолился он. — Лила, нет.
Я повернулась и ушла, оставив свое разбитое сердце у его ног.
Остановившись у двери, я бросила на него последний взгляд через плечо.
— Ты станешь отцом, Мэддокс, — прошептала я голосом, полным непролитых слез. — Поздравляю.
Он отрицательно покачал головой.
— Ты уже сломал нас, но хоть раз в жизни… поступи правильно, Мэддокс. Бьянка нуждается в тебе. И этот ребенок заслуживает отца.
Как будто он был нужен мне.
Но она нуждалась в нем… больше.
Мэддокс
Я облажался.
Я знал, что в конце концов облажаюсь. Я знал, что закончу тем, что уничтожу единственную хорошую вещь в своей жизни. Лила.
Потому что это единственное, на что я был способен.
Уничтожение жизней.
Разорение ее.
Разрушая нас.
Я пытался защитить ее с того дня, как я дал клятву этому дурацкому мизинцу. Я позаботился о том, чтобы она всегда была счастлива, о ней всегда заботились, устранив все, что причиняло ей боль… но я забыл защитить ее от себя.
Мои легкие сжались в груди, а горло сжалось. Из моего горла вырвался сдавленный звук, когда я схватился за голову руками, чувствуя жжение в глубине глаз.