А вдруг…
Что, если утром рядом с ним все еще была женщина…?
Что бы я сделала тогда?
Дерьмо. ДЕРЬМО! Я даже не могла заставить себя думать об этом. Я двинулась вперед, поднимаясь по лестнице в шикарный особняк Колтона и пробираясь сквозь потные тела.
Я заметила его мгновенно. Сквозь толпу, за много футов. Как будто мои глаза знали, куда смотреть, мое сердце знало, где он, невидимая нить тянула мое тело к нему.
Мэддокс.
Он сел на кушетку; его длинные ноги раскинулись перед ним. На нем были черные джинсы и черная рубашка с дырками. Было похоже, что он не брился много недель, и его волосы были такими же грязными. Мэддокс выглядел совершенно не в своей тарелке. Обкуренный и пьяный.
Две девушки, по одной с каждой стороны от него, захихикали. От его внимания у них буквально текли слюни, но его взгляды были пустыми, остекленевшими. Мэддокс откинул голову назад и сделал большую затяжку из своего косяка, вдыхая это дерьмо и выдыхая тонкий слой дыма. Я сделала шаг ближе, мое тело двигалось само по себе.
Блондинка справа от него уткнулась лицом ему в шею, а ее рука переместилась к его промежности. Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда его пальцы обвились вокруг ее запястья, останавливая ее движение. Он положил ее руку на свое бедро, на безопасном расстоянии от своего члена.
Моя рука потянулась к моему горлу, и я сжала нашего ловца снов. Я выдохнула воздух, который, я не знала, что задерживала.
Он поднял голову, глядя в мою сторону.
Наши взгляды встретились.
Я остановилась.
Он сделал паузу.
Время просто, блядь, остановилось.
Мое тело дернулось под его взглядом.
Он смотрел.
Я вздохнула.
Ловец снов впился мне в ладонь, когда я сжала его сильнее. Губы Мэддокса скривились, и в этом не было ничего теплого.
Мэддокс медленно встал с дивана и направился ко мне. Его глаза были сердитыми, безумными. В руке у него все еще была бутылка, и он был наполовину пьян. Я поняла это по тому, как он споткнулся. Я так и не произнесла ни слова, как он схватил меня за локоть и начал тащить вверх по лестнице. Его пальцы грубо впивались в мою кожу, но в тот момент мне было все равно.
Мэддокс затащил меня в комнату и ударил о стену, закрыв дверь ногой. Его тело прижало меня к стене.
— Мэд…
Его губы врезались в мои, прежде чем я успела произнести его имя.
Мир отключился.
Время остановилось., в петле.
Цвета исчезли.
Все просто остановилось, и я застряла в этом моменте
Я перестала думать… только чувствовать. Это. Его. Его губы.
Его губы пировали на мне, как будто он все время жаждал моего вкуса. Он был всепоглощающим, и с таким безумным отчаянием он задерживался на моей коже, и я чувствовала его вкус на губах, на языке. Он завладел моим ртом, как будто он им владел. Как будто он владел мной.
И черт возьми. Он владел. В этот самый момент он владел мной.
Моя кожа гудела под его прикосновениями. Его рука обвилась вокруг моих бедер, и он потянул меня вверх, оторвав пальцы ног от земли, удерживая меня между стеной и своим телом. Мои руки легли ему на плечи, и его мышцы сжались под моими пальцами. Его тело дернулось от моего прикосновения, и он укусил меня. Укусил меня достаточно сильно, чтобы я почувствовала металлический привкус крови на языке.
Это не было сладким воссоединением.
Это был боевой клич. Столько гнева, столько ненависти, столько… страсти.
Я укусила его в ответ, чувствуя, как его губа распухла под моими зубами. Мэддокс застонал, низко и глубоко, и его тело содрогнулось. Почти жестоко. Я не знала, где он начал, а где закончила я. Наша кровь смешалась на наших языках, но мы не перестали целоваться. Не прекращали бороться за доминирование. Не прекращали... прикасаться друг к другу.
Этот поцелуй.
Этот момент.
Это… чувство. Мучение. Любовь. Ярость. Страсть. Негодование. Тоска. Боль. Столько гребаной боли.
Поцелуй замедлился, и мне стало интересно, чувствует ли Мэддокс, как сильно я не хочу, чтобы этот момент заканчивался.
— Ты на вкус как моя… и ложь. Ты чертова лгунья, Лила, — прохрипел он мне в губы.
Разъяренная, я оторвалась от него и ударила кулаками ему в грудь. Ему было больно, сказала я себе. Он не хотел этого; — прошептала я в своей голове.
Но гнев был подавляющим, и последняя тонкая нить моего здравомыслия оборвалась. Я ткнула пальцем ему в грудь, достаточно сильно, чтобы он пьяно отшатнулся.
— Я? Я? Я лгунья? — Я закричала ему в лицо. — Ты жил со мной месяцами и лгал МОЕМУ ЛИЦУ КАЖДЫЙ ДЕНЬ! Ты начал наши отношения со лжи. Ты. Сохранял. Секреты. От. Меня.