Я закрыла за собой дверь и сделала шаг вперед, дальше в его комнату. Больше в его пространство. Он знал, что я здесь. Мог чувствовать меня. Я знала, потому что его руки сжались в кулаки.
Делить одно пространство с Мэддоксом было ошеломляюще. Мое тело остро осознавало его присутствие, его близость. Его запах. В комнате пахло им. Тяжелый мускусный запах и его одеколон. Я скучала по его запаху. Он успокаивал меня холодными ночами и заставлял вздыхать теплыми.
— Мэддокс, — выдохнула я.
В ответ он обернулся. Его лицо было темным и холодным. Но его глаза…
— Ты меня ненавидишь? — В его глазах было маниакальное выражение, какое-то отчаяние, которого я никогда раньше не видела. Бурный. Злой. Сумасшедший. Страдающий.
Я покачала головой, мои губы дрожали.
— Я не ненавижу тебя… потому что я не могу тебя ненавидеть.
Его грудь содрогнулась от резкого дыхания.
— Уходи, Гарсия.
— Почему?
— Потому что я тебя ненавижу. — Губы его произносили жестокие слова, сверкающие голубые глаза кричали что-то еще.
— Ложь, — прошептала я. — Ложь стала обычным явлением в наших отношениях, не так ли?
Он сделал шаг вперед, словно не мог удержаться от желания быть ближе ко мне. Мэддокс остановился, и его грудь загрохотала от рычания.
— Никаких отношений. Нас больше нет.
— Ты ужасный лжец, Коултер. — Я назвала его лжецом и улыбнулась, потому что знала, что была права.
— Уходи. Лила.
Я упрямо вздернула подбородок.
— Заставь меня.
Мэддокс шагнул вперед; его лицо исказилось от ярости. Он схватил меня за руку и вытащил из своей комнаты, вытолкнув меня за дверь. Его хватка крепче на мне, и его голова опустилась, наши глаза встретились.
— Это ты убивала меня медленно... без всякой жалости, Лила. Раньше ты была моим лекарством. Теперь ты - чума. И я умираю. Ты убиваешь меня, Лила. Твои обманчивые глаза. Твоя злая улыбка. Твой предательский голос. Так что убирайся и избавь меня от этой сладкой, мучительной смерти.
Один взгляд.
Одна секунда.
Один вдох.
Наше сердце разбилось в унисон.
Он захлопнул дверь перед моим носом, и это было все. Он оставил меня со своими жестокими словами, вырвав мое сердце из груди и небрежно бросив его к моим ногам.
ГЛАВА 24
Лила
Одна неделя спустя
Я взяла трубку, не глядя на номер, практически тыкая в зеленую кнопку. Я уже знала, кто это был. Я ждала ее звонка часами, осторожно сидя на своей кровати и стараясь не сломаться от того, что все обдумывала.
Раздался хриплый голос Райли.
— Ты была права, — взвизгнула она. — Иисусе Христе, ты была так права!
Шок пробежал по всему моему телу, и я забыла, как дышать. Хаотические чувства охватили центр моей груди.
— Ты получила это?
— Ага. Я собираюсь отправить его тебе по электронной почте, прямо сейчас. — На заднем плане послышался какой-то шорох, прежде чем Райли снова ответила на звонок. — Готово.
Я открыла письмо на своем ноутбуке, и вот оно. Все, что мне было нужно. Все доказательства.
— Ты сделал это. — Твою мать. — Есть что-нибудь, что ты не можешь сделать, детка?
Она хихикнула.
— Ну, у меня много контактов.
— Ты гений.
Райли издала счастливый визг, и смех вырвался из моей груди.
— Подожди, ты все еще бросаешь учебу в этом семестре?
Оставался всего один семестр. Мой последний. Еще четыре месяца, и я закончу. У меня в руках диплом Гарварда, доказательство того, что я добилась того, что намеревалась сделать.
Четыре года назад Гарвард был моей мечтой.
А сейчас?
Мэддокс был местом назначения, которого я жаждала.
— Я нужна ему здесь, — сказала я.
Неделю назад Мэддокс практически выбросил меня из своей жизни. Конечно, да, я ушла первой. Но сейчас? Что ж, я пришла в себя.
Я покончила со всей ложью. И секретами. Я устала прятаться и уходить от человека, от которого обещала никогда не отказываться. Пришло время положить этому конец.
Мэддокс молча боролся за меня… и я делала то же самое. Вот только мы были слишком упрямы, чтобы признать это. Слишком горды.
Все это время он защищал меня.
А я думала, что защищаю его.
Но мы оба облажались…
— Райли, ты всегда спрашиваешь меня, почему я ушла от Мэддокса. Причина, по которой я была так непреклонна в том, чтобы держаться от него подальше…
Она вздохнула.
— Да?
— В тот день я увидела это в его глазах, — тихо призналась я, крепче сжимая телефон. — Этот взгляд. Мэддокс никогда не думал о детях. Я знала, что он всегда думал, что будет плохим отцом. Он собирался уйти от Бьянки и ребенка. Я узнала, что он собирался расплатиться с Бьянкой. Он не хотел иметь ничего общего ни с беременностью, ни с ребенком. Он не думал, что может стать отцом, а мне нужно было, чтобы он понял, что способен им стать. Сам по себе. Не завися от меня, чтобы я указывала ему путь, учила его, как это делать.