Мои глаза закрылись, когда он выдвинулся и снова вошел так же сильно. В этом не было ничего нежного или милого. Мэддокс использовал меня, отчаянно гоняясь за своим освобождением через мое тело, избавляясь от накопившегося внутри него гнева... через меня.
Мэддокс Коултер был моим адом и моим убежищем.
Он убил меня.
Я убила его.
Мы были лекарством и чумой.
Яд и противоядие.
Руки Мэддокса скользнули за мою спину, обхватив мою задницу, когда он поднял мои бедра в воздух. Он нашел свой ритм, и в этом положении его член попал во все точки внутри меня. Мои глаза закатились на затылок. Мои ногти вонзились глубже в его грудь, навсегда оставив отпечаток на его плоти.
Его губы врезались в мои, когда я кончила с криком. Мэддокс заглушал любые звуки, которые я издавала, и простонал мне в рот, находя собственное освобождение.
Он рухнул на меня, и я обняла его за плечи. Наше дыхание было резким, и мы боролись, чтобы восстановить равновесие. Его сердце колотилось о мое, и мне хотелось плакать. За все дни, которые мы потеряли. Потому что мы были такими глупыми.
— Мэддокс.
— Ш-ш, Лила.
— Не уходи, — прошептала я, все еще пытаясь отдышаться. — Пожалуйста.
Его бедра согнулись, и я почувствовала его полутвердость внутри себя.
— Я не ухожу. Еще нет.
Мэддокс уткнулся головой мне в шею, и я почувствовала его губы на своем горле. Короткий поцелуй. Шепот его губ. Он потерся носом о мое горло с такой нежностью, что у меня на глаза навернулись слезы.
Я тебя люблю.
Мои глаза закрылись. Наше дыхание выровнялось, но наши тела оставались соединенными. Должно быть, я задремала, потому что в следующий раз, когда я моргнула, открыв глаза, я почувствовала, как теплая ткань протирает мою кожу.
Я глупо и сонно улыбнулась Мэддоксу. Он убирал беспорядок, который оставил на мне. Я свернулась калачиком на боку, а он натянул на меня одеяла. Его большой палец скользнул по моей челюсти, а на его лице не было всего того гнева, который испытывал раньше.
Он посмотрел на меня, как раньше смотрел мой Мэддокс. То же нежное выражение лица. Этот мягкий взгляд в его голубых глазах. Для меня. Всегда для меня.
Его взгляд задержался на моем горле, и я бессознательно поднесла к нему руку. Мои пальцы скользнули по чему-то прохладному…
Мои глаза расширились, и я ахнула, садясь.
Наш ловец снов.
Мое сердце забилось. Я сжала ожерелье в руке и подавила всхлип. Мэддокс разжал мои пальцы и провел большим пальцем по ловцу снов.
— Не теряй его. Не ломай его. Потому что, если я когда-нибудь возьму его снова, второго шанса уже не будет. Я сожгу это. Я сожгу нас.
Мэддокс говорил не о ловце снов. Он говорил о… себе.
Я схватила его за запястье, когда он попытался отступить.
— Не уходи.
Он медленно покачал головой.
— Иди спать, Лила. Я не хочу, чтобы твой дедушка застал меня здесь утром. Ведь я только что жестко поимел его внучку, пока он мирно спал в коридоре.
О. Ага. Дерьмо. Мы только что сделали… это.
Легкий смешок сорвался с моих губ.
Он склонил голову набок.
— Проклятье. Мой член должен быть таким хорошим. Я только что заставил тебя хихикать.
Я смотрела, как он вылез из моего окна и закрыл его за собой. Упав обратно в постель, я закрыла глаза и наконец… вздохнула.
Мы еще не решили все наши проблемы. Было много вещей, которые все еще были очень проблематичными, и нам все еще нужно было поговорить.
Но впервые за много месяцев я заснула с улыбкой и надеждой, пылая грудью.
ГЛАВА 26
Мэддокс
Два месяца спустя
Если бы пять месяцев назад кто-нибудь спросил меня, будет ли это моей жизнью, я бы, наверное, рассмеялся им в лицо. Я точно не знал, куда заведет меня жизнь, когда бросил Гарвард почти четыре месяца назад. Мы с Лилой расстались, и я вернулся на Манхэттен с родителями и низкими ожиданиями.
А сейчас?
Ну… мои отношения с родителями не были идеальными, но мы были сердечными и уважительными. Мы как-то нашли золотую середину. Все годы недопонимания и недопонимания, вся обида... как-то смешалось воедино, и мы поняли, что единственный способ вырваться из этого круга — обратиться к нему.
Итак, раз в неделю мы занимались семейной терапией.
Мои родители и я проводили время, восстанавливая эту разорванную связь между нами.
Моя мама стала моей мамой.
Мой отец? Ну… он все еще умирал.
А Лила?
Мой маленький дракон. Жестокий и красивый. Смелый и страстный.
На этот раз Лила не сдалась. О нет, она боролась со мной зубами и когтями, пока у меня не осталось выбора, кроме как снова впустить ее в свою жизнь. Она боролась за меня.