Было темно. Тяжелые, массивные шторы не пропускали ни одного лучика солнца. Тело перестало ломить и я смогла двигаться. Привстав на локтях, я огляделась и заметила два силуэта сидящих возле потухшего камина на креслах. Один из них встал и направился ко мне. Длинные, белые волосы были немного заколоты спереди и распадались по всей длине сзади. Лицо выражало спокойствие, но, в глазах читалась некая доля усталости.
- Привет, малышка. Как себя чувствуешь?
- Нормально.
Слово вырвалось из горла с хрипловатым звуком, заставив меня закашляться. Дядя присел на кровать, осторожно погладив меня по спине.
Раньше, я бы дернулась, но сейчас, вспомнив все, наоборот хотела быть ближе. Посмотрев в его добрые глаза, не стала себя сдерживать и полезла к нему. Обняв широкие, теплые плечи, застыла в ожидании ответа. И он не заставил себя ждать. Оппий положил мне на плече подбородок и обнял за талию, притягивая к себе еще ближе. Слезы непроизвольно накатились на глаза, и я зажмурилась, чтоб не разреветься.
- Прости. Прости меня, пожалуйста. Я такая дура. Навыдумывала себе невесть что. Нужно было сразу поговорить с тобой. Нужно было угомонить свои эмоции и прислушаться к разуму.
Говорить было тяжело. К горлу подкатывал ком, а когда дядя начал, опять, гладить меня по спине, стало еще тяжелее. От слез не помогали даже закрытые глаза, и они скатывались по щекам и падали на белую рубашку первородного.
- Я так ошибалась. Думала, что все понимаю, а оказалось… Боже, из-за моей глупости, чуть не погибли друзья. А ты… Ты столько натерпелся, хоть и не должен был. Все те слова, которые я говорила, все мои действия… Я не достойна, иметь такого дядю как ты.
Я уже ревела взахлеб, давясь собственными словами, а дядя молчал. И, только после того, как я еще раз сто извинилась, начала потихоньку успокаиваться, даруя ему возможность вставить хоть слово. До этого, когда он пытался отстраниться и сказать мне что-то, я прижимала его со всей силы, которая была на тот момент, и начинала тараторить еще быстрее.
Когда я выпустила его из объятий, опустив голову, попыталась отползти обратно к изголовью кровати, но он меня остановил. В одну руку он взял мою ладонь, а второй приподнял голову за подбородок, чтоб посмотреть в глаза. Я представляю, как жутко я сейчас выглядела. Растрепанные ото сна волосы, красное лицо, опухший нос и губы, и, все еще, влажные с краснотой глаза.
- Маленькая моя. – Он улыбнулся самой очаровательной улыбкой и чмокнул меня в носик. Я, опять, всхлипнула и начала стирать новые слезинки свободной рукой. Оппий засмеялся и снова поцеловал меня, только, в этот раз, в лоб. Потом в висок, щеку, глаза, опять нос. Закончив с поцелуями, он взял мое лицо двумя ладонями и прислонился лбом ко лбу. – Не плачь. Я не злюсь на тебя и давно простил. Я понимаю, почему ты так делала и это я должен перед тобой извиняться. Прости меня, родная. Я тебя так люблю. Так соскучился по тебе.
- Я тоже тебя люблю!
Взвыла я, все еще продолжая лить крокодильи слезы. Мы так долго сидели, рассказывая друг другу, как сильно соскучились. Я иногда извинялась, а он говорил, что мне не стоит этого делать. Потом мы долго обнимались и смеялись от нахлынувшей радости соединения семьи.
Вышли мы из комнаты только тогда, когда Канаме не выдержал и прекратил все это.
- Я понимаю, воссоединение, но мне надоело слушать этот крик умирающего кита.
Это он про мой желудок. Да, он раз десять напомнил о себе знать, а мы его игнорировали. Куран, не волнуясь ни о чем, взял меня на руки и отнес в ванную. Я даже не думала сопротивляться. Только обвила руками его шею и уткнулась носом в грудь. Вдыхать его запах было по сравнению с блаженством. Я соскучилась и за ним.
Пока ванная наполнялась теплой водой, он снял с меня одежду и разделся сам. Стыда, как такового, не было. Это не первый раз, когда он видел меня голой, а я его. Хорошо, что ванная была большой и мы, с легкостью, поместились в ней. Он облокотился об бортик, а я легла ему на грудь. Прикрыв глаза, вдохнула родной запах и расслабилась в теплой воде. Его рука, по хозяйски, легла мне на талию и он, кончиками пальцев, вырисовывал что-то на моей животе. Затылка коснулся легкий поцелуй, а затем и виска.
- Я еле сдерживался, когда он целовал твое лицо. Это было в первый и последний раз, Мей. Больше такого не позволю.
Я прыснула от смеха и развернулась к нему лицом. Такой серьезный. Сосредоточенный взгляд следил за моими движениями, а руки удерживали на месте. Между бровей появилась складочка из-за того, что он нахмурился. Я ткнула в нее пальцем, чтоб разгладить.