Ник оторвался от планшета и тоже вопросительно посмотрел на Алекса.
Симуляторы были частью обучения. Первый и второй курс тренировались лишь на них, используя «Цитадель», «Галактику», «Крылья», чтобы после сдачи на них летного экзамена быть допущенными к настоящей технике. Но курсанты не были бы курсантами, если бы не превратили занятия в соревнования. Доработали несколько трасс, добавили нереалистично сложные уровни для интереса, ввели дуэльные бои между истребителями. Преподаватели не вмешивались, считая соревнования частью обучения. Играли азартно. Вместо денег использовали отработки и поощрительные баллы, которые можно было тратить на развлечения, кафе или дополнительные выходные.
— Ты же лучшим был в прошлом году, — заискивающе проговорил, садясь на кровати, Мишка. — Никто не смог побить твой результат. Не хочешь вернуть лидерство?
— Нет, — сухо ответил Алекс, вставая и убирая ключ в ящик стола, — и вам давно пора понять, полеты — не игрушка. Симулятор не заменит реальность.
Ник жестом изобразил «дурак», Мишка побледнел, осознав свою оплошность. Старший брат Алекса, многократный победитель Гран-при виртуогонки в прошлом году разбился на катере, попав в сильную турбулентность. Многие винили тогда производителей игры, мол, виртуальность дает обманное чувство собственных сил, а в реальности нельзя обмануть законы физики и механики.
С тогда дня Алекс предпочитал проводить вечера в ангаре, а не в зале симуляторов.
Час назад
Софи шла по коридору, с трудом сдерживаясь, чтобы не перейти на бег. Сердце так сильно билось в груди, что казалось, оно сейчас несется прочь от ангара, убегая в страхе, а Софи вяло топчется позади, стискивая до боли ладони, дабы не выдать себя.
Бегать перед отбоем по академии? Только идиот захочет привлечь к себе внимание преподавателей. Точнее идиотка. Одна.
— Чуть не попалась, — прошептала Софи, привычным жестом убирая челку с глаз.
— Дура! — простонала в отчаянии, ощущая стойкое желание постучаться головой об стену. Идущий навстречу парень посмотрел изумленно, и Софи склонила голову, поспешив исчезнуть из поля его зрения. Какие тут все… подозрительные. И все так отличается от школы!
А что ты хотела? — язвительно пропел внутренний голос. Военная академия. Рассадник паранойи. Надо было в медицинскую идти, как предлагал отец. Ну или сразу в воспитательницы детского сада, как настаивала бабушка, свято веря, что девочкам не место в таком ужасе.
Но Софи с детства знала, что будет пилотом. Ей снились полеты с тех пор, как она начала осознавать себя. Взрослые смеялись: «Растешь», и только брат трепал по волосам, приговаривая: «Летай, сестренка. Пилотом станешь. Вместе к звездам полетим». И она зажмуривалась, ощущая, как сладко ноет в груди от его слов.
Старший брат был для нее всем: жизнью, воздухом, защитником, примером для подражания. Она ела то, что ел он. Делала то, что делал он. Ходила за ним хвостиком. Частенько спала в его постели. Таскала его рубашки.
Родители возмущались, но Олег смеялся и называл «Моя звездочка», совершенно не тяготясь ее детской навязчивостью.
«Ты растешь пацанкой!» — ругалась мама, когда она отказывалась надевать платья, коротко стригла волосы и носилась по улицам на аэродоске в компании ребят. Единственное, в чем Софи никогда не получала упреков, так это в учебе. Первая Космическая Академия брала лишь лучших. Таких, как ее брат. А значит, лучшей должна стать и она, Софи.
Она ждала коротких его приездов на каникулы больше, чем подарков на праздники. Жадно впитывала подробности. Копировала конспекты. Зачитывалась непонятными фразами. Разбирала их потом со словарем и прыгала от счастья, когда удавалось удивить брата своими знаниями.
«Да ты прирожденный пилот, сестренка», — сказал он однажды на полном серьезе, а потом принялся объяснять, как взрослой, ее ошибки, показывать, как надо. И на день рождение подарил последнюю версию «Цитадели», потратив на него годовую стипендию.
В семье не сразу, но смирились с тем, что оба ребенка выбрали стезю пилота.
«Ничего, — утешал отец мать, — было бы хуже, если бы Олег пошел в космический десант. Она бы за ним и туда поперлась. А пилот… Даже неплохо. Да и девушки там есть».
Мама только вздыхала, а бабушка хваталась за сердце. В ее молодости девчонки меж звезд лишь пассажиров да грузы возили.
Олег же никогда не указывал, что ей делать.
«Выбирать тебе, мелкая, — частенько говаривал он, — твоя жизнь — твой выбор — твои ошибки. Никто, кроме тебя их не совершит и не исправит. Хочешь летать — летай. Если звезды сложатся, ты станешь лучшим пилотом, чем я. И если бы я был преподавателем, я бы сейчас взял тебя на второй курс. Ты справишься».