Люси сидела в маленьком кафе и ела мороженое.
Ладно, как там Федоров говорит? Утро вечера мудренее, пора все-таки идти домой.
Придя домой, Люси опять задумалась о том, что ей теперь делать. Шоу скоро закроют, денег надолго не хватит. Или хватит? Люська так была занята работой, что не проверяла свои счета.
Кто-то позвонил в дверь.
– Ну и как он? Нормально целуется? А во всем остальном? – Федоров стоял у ее двери с букетом цветов. – Надеюсь, он тебя утешил?
– Я буду вам крайне признательна, если вы будете следить за тем, что говорите.
– И заметь, я не устраиваю истерик ревности. Может, на чашку чая пригласишь? Или здесь будем ругаться.
Люси открыла дверь
– Проходи, давай цветы поставлю в воду.
– Лиз, если я когда-нибудь стану обливать грязью какую-либо женщину, не позволяй мне этого. Мужчина, обливший грязью одну женщину, обольет и другую, и третью, и пятую. Так меня отец учил. Это табу. Но я тебе говорю честно, там ничего не было! Во-первых, я не люблю блондинок, во-вторых, женщина должна будоражить душу, а не чресла. Ибо нас, кобелей, можно только за душу привязать, но не за член! Ну улыбнись! Ну скажи, что не сердишься! Я понимаю, что нехорошо получилось!
Люся включила телевизор, на одном из каналов повторяли шоу. Дело шло к финалу: она демонстрировала ножки, попку, себя любимую.
– А мальчишки правы, у тебя действительно красивые ножки и попка.
– И соски хорошо сквозь батист просвечивают! Не забудь сказать.
– Лучше б ты меня попросила ножки погладить! Я даже готов пальчики поцеловать!
Лиз резко развернулась, подошла к Федорову и поставила ногу на подлокотник кресла:
– В чем дело? Вперед!
– Так не получится, я не люблю, когда со мной таким тоном разговаривают.
– Другого случая не будет, – она собралась убрать ногу.
– Тогда я лучше рискну, вдруг действительно другого случая не будет.
Он погладил ее ножку, потом поцеловал в коленку.
– Лиз, у тебя это не любовь, это просто благодарность, а потом пройдет время, и ты будешь меня ненавидеть! А я хочу, чтоб ты меня любила всегда.
Сергей откинулся на спинку кресла.
– Мне следует упасть на колени, как Дина Донетти?
Федоров отрицательно покачал головой. Девушка убрала ногу с подлокотника.
– Тебе нравится твоя квартира?
– Да.
– А вид с террасы! Идем покажу, ты небось за своими рюшечками, оборочками и света белого не видишь!
Вид с террасы был действительно замечательный: набережная, маленькие кафешки, а вдали море. Последние лучи уходящего солнца пытались осветить самый край неба.
– Ах, ребенок, ребенок, увезти бы тебя отсюда. Я уже маме о тебе рассказывал.
Он стоял за ее спиной и обнимал ее. Лиз положила голову ему на грудь.
– А мне некому о тебе рассказать. Федоров, помоги мне, мне твоя помощь нужна.
– Говори, если смогу – помогу, я ведь тоже не Бог всемогущий!
– Как вы всегда говорите, в Крэзисе два бога: секс и контракт.
– Да, говорим. У тебя волосы вкусно пахнут.
– Научи меня.
– Чему?
– Всему. Может, я потом стану такая же, как все, может быть… Но я хочу узнать, что же это за бог, и хочу узнать с тобой.
– Сколько у меня времени?
– В смысле?
– Я не хочу этим заниматься по команде, я хочу, чтоб ты по-настоящему хотела меня.
– А сейчас это не по-настоящему?
– Можно я у тебя ночевать останусь, мне весь дом разворотили, мальчишки ушли в какой-то клуб… Не пойду же я после твоего сегодняшнего заявления в гостиницу.
– Оставайся.
– Ты меня положишь рядышком?
– Для этого тебя и оставляю.
– Секс – это не соединение тел, это слияние душ. Когда душу от души не оторвать, вот тогда и тела сплетаются. Я хочу, чтоб ты научилась мне доверять.
– Я и так доверяю тебе.
– По-другому доверять. Вверять свою душу.
Этот русский медведь был странным и говорил непонятно.
Он гладил ее, ей было так хорошо…
– Поцелуй меня.
Даже в темноте видно, как Федоров улыбается.
– Ну тогда садись мне на животик и наклоняйся.
Слегка кружилась голова.
– А секс?
– В другой раз. Спи.
Ему хотелось привязать ее к себе, не просто привязать, а чтоб она жить не могла без его рук, без запаха его кожи, без упругости его Тишки. К своему сокровищу он обращался именно так, и так же называлась валюта этой страны. Весело.
Тишка проснулся первым, потом все остальные. Люси заглянула под простыню
– И как он у нее во рту помещался?..
Лестно, черт побери!
Он целовал ей шею и спину.