– Только на том уступе могли копать, – сказал Валька. – Стой здесь для страховки!
Спустившись и прощупав газон, он попросил Энн сбросить ему какую-нибудь палку. Когда выполз на четвереньках, сказал:
– Там еще надежней прикрыли, забетонировали и сверху землей присыпали.
– Что забетонировали?
Валька разогнулся и увидел, что Энн окружило несколько ребят. Он подошел к ней и взял за руку:
– В чем дело?
– Что вы, хрущи, тут лазаете, – сказала длинная смуглая девчонка. Валька ее узнал, как и других ребят: они шумнее всех вели себя в музее. – У себя в Москве на кладбищах безобразничайте, а к нам не ходите!
– Интересно было бы узнать, как тебя зовут, – сказал Валька.
– Не твоё дело!
– А я представлюсь. Меня зовут Валентин Шпильман, мой 4 раза пра- дедушка поселился в Утятине в тридцатых годах девятнадцатого века. На этом кладбище похоронено пять поколений моих предков. Наш участок недалеко от мемориального. А твои где похоронены?
– Не твоё дело!
– Почему не моё? Если ты утверждаешь, что это твоё кладбище, должен я знать, на какую часть ты претендуешь? Но можешь не отвечать, я уже понял, что это не твоё кладбище. Ты приезжая.
– А ты расист?
– Нет, я православный.
Все замолчали. Потом светленький пухлый мальчишка в очках сказал:
– Ну, и какая связь?
– Для православных кладбище – место с освященной землей. Тут войны затевать не годится. А девочка явно задирается. Я не имею ничего против приезжих, мой предок был приезжим. И веры он был протестантской, и жена его и дети были протестантами. Но его внучатый племянник, унаследовавший дом, перешел в православие в благодарность к земле, принявшей его предков и ставшей Шпильманам родиной. Он и его потомки жили на этой земле по здешним правилам, проливали кровь за эту землю. А эта девочка стыдится своего имени, но желает, чтобы эта чужая для нее земля жила по ее правилам.
– Ты ведь Елены Карловны внук? Моя сестра к ней на краеведение ходила. Я против тебя ничего не имею, – сказал очкарик. – Ты на Карину не сердись, она любит задираться. А что вы тут искали?
– Карстовые полости.
– Это что за хрень? – вмешался другой мальчишка, худой и очень загорелый.
– Ты что, не слышал о провалах?
– А ты знаешь, где провалится?
– Нет, поэтому старые провалы исследую.
– Так провал не здесь, а у фундамента. И вон там, где кусты.
– Ты про последние провалы? А я осматривал старый, полувековой давности.
– Где?! Мальчишки кинулись к склону. Валька сказал:
– Ребята, нижайшая просьба, не снимайте дерн, а то вслед за вами тут все утятинцы начнут провал искать.
Через пять секунд рядом с Валькой и Энн осталась только Карина. Энн взяла палку, с которой вылез Валька, и подала ее мальчишкам: «Ребята, аккуратнее». Вылезли мальчишки разочарованные:
– Правду ты сказал, законопатили на совесть. А еще есть старые провалы?
– Знаю только еще об одном, но найти не смогу. Это на новом кладбище.
– Давай поищем вместе!
– Да врет он, – наконец-то прорезался голос у Карины. – Провалы под горами бывают, а новое кладбище на ровном месте.
– Пустоты возникают внутри карстующихся пород.
– Это ты с кем говорил? – спросил очкарик.
– Со специалистом по рельефу.
Мальчишки засмеялись. Карина сверкнула глазами. Валька сказал:
– Поспрашивайте старожилов. Провал произошел лет сорок назад, тогда там был кирпичный завод. Ориентиры – деревянный сарай напротив главной проходной.
– А провал точно был?
– Туда подростки лазили и были завалены. Кто-то из них, возможно, еще жив. Им сейчас лет… сколько, Энн?
– Шестидесятый год рождения.
– Да большинство живо! Какие годы! Давай фамилии!
– Мой двоюродный дед Валерий Боев давно умер, его друг Сергей Митрохин тоже. У них уже не спросишь. Прабабушка называла еще одну фамилию – Семенов. Он был заводилой.
– Это же Григорий Максимович! Отец того Семенова, который провалился! Во семейка!
– Может, и другой.
– Нет у нас Семенова другого. И возраст у него подходящий.
– Ты можешь у него спросить?
– Ха! Но есть же его ровесники. Наверняка слышали, что и как. И на место провала бегали.
– Дерзайте, ребята! А мы пошли.
– Неужели вас не интересует?
– Да ничего вы там не найдете! Прабабушка Энн сказала, что заводские после этого происшествия бульдозером поработали.
– Нет, проверить все-таки стоит, – сказал очкарик. – Если что, я тебе сообщу. Давай, братан! Меня Санёк зовут.
Гомоня, ребята пошли с холма. Только Карина не двинулась с места. Осталась с ней еще две девочки.
– Валь, – сказала Энн. – Раз уж мы здесь, пойдем прибираться. Давай в контейнерах пластиковые бутылки поищем и воды наберем. Прошлый раз мы только траву порвали. Надо же еще памятники помыть.