– Я позову. Если помощь действительно будет нужна, – сдаюсь я, здраво рассудив, что никогда не будет лишним иметь возможность вызвать подмогу.
Всегда есть вероятность, что что-то пойдёт не по плану, даже если кажется, что никаких проблем не предвидится.
Удовлетворившись моим обещанием, Корим поднимает руку и два раза стучит по стенке кареты, подавая сигнал кучеру, даже не спрашивая, куда меня везти. Неужто уже успел разузнать? Наверное, у дяди спросил.
Дорога к моему дому проходит в странно-уютном молчании. Корим продолжает держать меня в своих объятиях. Просто прижимая к себе. Словно ему это тоже необходимо.
А я… я впитываю каждую секунду этого нашего совместного молчания.
Может, именно в этом познаётся, насколько человек твой – если даже молчать вместе с ним сладко?
Или я просто ищу для себя доказательств, что тётя Скар права, и общее будущее с любимым для меня возможно?
Не знаю. Но когда карета останавливается, уходить от него мне практически больно.
Корим, пересаживает меня на сидение рядом и выбирается наружу первый, чтобы подать мне руку. Обычно я все эти церемонии не люблю и избегаю, чай не нежная леди. Но сейчас мне приятно принимать заботу мужчины. Видимо, в мужчине всё дело.
У двери я неловко застываю, не зная, что сказать на прощание. Но мой принц меня опережает. Просто разворачивает к себе, притягивая за талию и снова целует. Жарко, голодно, сжигая дотла в обоюдной страсти.
– Я буду ждать, кошечка. Будь готова выполнить своё обещание. И помни о том, то ты наказана, – хрипло шепчет он мне в губы.
Спрашивать о том, будет ли сам Корим помнить о своём обещании, я даже не собираюсь. Знаю, что иначе он бы просто не обещал. Не тот человек. Тем ценнее его слово.
– Я приеду. А потом посмотрим, – мой голос на этот раз звучит абсолютно уверенно.
Корим награждает меня многообещающей улыбкой. И отпускает. Как и обещал.
Приходится себя от него отрывать. Это сейчас почему-то сделать намного сложнее, чем было утром.
Дома я обнаруживаю брата, который уже вернулся, управившись со своими делами, и вовсю занят сборами в дорогу и ревизией своих любимых смертоносных игрушек.
– Кто это тебя привёз? – интересуется Кор, когда я присоединяюсь к нему в нашем общем арсенале.
– А ты не видел? – недоверчиво вскидываю брови.
– Во-первых – я не слежу за тобой. А во-вторых – мне интересно, кто это такой качественный отвод глаз делает, что даже я ничего не рассмотрел, – требовательно вскидывает на меня взгляд любимый братец.
– Всё тебе расскажи, – фыркаю, уходя от ответа.
Хорошо, что Корим нас прикрыл. Не готова я пока озвучивать то, что между нами только что произошло. Это что-то значительно более важное и весомое, чем минувшая ночь. Что-то новое родилось между нами там в его карете.
Брат подозрительно прищуривается, но допрашивать не пытается. Знает, что бесполезно.
А я иду мимо него к стенду, и снимаю любимую пару клинков, решая что ещё с собой возьму. Пора собираться в дорогу.
Время, оставшееся до отбытия, пролетает за сборами стремительно и незаметно. И вот мы уже втроём с Рэном и Кором в полной боевой экипировке, одетые в военные жупархи на босварийский манер, наблюдаем за торжественными проводами босварийской делегации на огромной площадке большого королевского портала.
Насколько я знаю, обе стороны переговоров остались весьма довольны заключенными торговыми и военными договорами.
Их величества король Яргард и королева Аннэлия, переговорив с Коримом, подъезжают к нам. И если мать Тайрэна смотрит только на сына, явно едва сдерживая эмоции, то его величество окидывает внимательным оценивающим взглядом нас троих, и лишь в конце останавливает свой взор на Тайрэне.
– Удачи, сын, – произносит он твёрдо и веско, как всегда демонстрируя полную поддержку своего наследника. Даже если отец Тайрэна не одобрил его решение, об этом известно только им двоим.
– Благодарю, отец. Мама, не волнуйся. Всё будет хорошо. Я обещаю. Ждите… нас, – многозначительно улыбается друг, обнимая по очереди обоих родителей, и подаёт нам сигнал к отправлению.
У портала ждёт Корим. И вот его внимание полностью приковано только ко мне. Его высочество молчит, скользя по мне оценивающим и удивлённо-восхищённым взглядом, отмечая мельчайшие детали моего облика и строгую жупарху, и мужскую куфию на голове, и то, что я обвешана оружием с ног до головы. Улыбается уголком губ, кивая уважительно, вызывая этим во мне волну взволнованных приятных мурашек.