30
Около пяти часов у Виктора Орзини раздался звонок, которого он боялся. Звонил Ларри Даунз, президент «Даунз энд Розен», чтобы сказать о том, что ему, Виктору, лучше повременить с подачей заявления об уходе из фирмы «Коллинз энд Картер».
— Как долго мне придется ждать, Ларри? — спросил Орзини.
— Я не знаю, — уклончиво ответил Даунз. — Этот шум в связи с Петровик, в конце концов, утихнет, но сейчас ты принесешь с собой много его отголосков. А если окажется, что Петровик что-то напутала с этими эмбрионами в клинике, то придется расплачиваться, и ты это знаешь. Вы, ребятки, устроили ее туда, вам и держать ответ.
Виктор запротестовал:
— Я только начинал работать здесь, когда заявление Элен Петровик было направлено в клинику Маннинга. Ларри, ты подвел меня прошлой зимой.
— Мне жаль, Виктор. Но фактом остается то, что ты уже находился там шесть недель, прежде чем Петровик начала работать у Маннинга. Это значит, что ты был там как раз в то время, когда должна была проводиться проверка подлинности ее документов. «Коллинз энд Картер» небольшая фирма. Кто поверит, что ты не знал о том, что происходило в ней?
Орзини поперхнулся. В беседе с репортерами он заявил, что никогда не слышал о Петровик, так как ее кандидатура на должность в клинике Маннинга была одобрена еще до того, как сам он был принят фирмой «Коллинз энд Картер». Тогда они не поняли, что он уже находился здесь, когда рассматривалось ее заявление.
— Ларри, в этом году я помог многим из твоих людей, — он попытался воспользоваться еще одним аргументом.
— Неужели, Виктор?
— Вы устроили своих кандидатов к троим нашим лучшим клиентам.
— Очевидно, наши кандидаты на эти места оказались сильнее.
— А кто сообщил вам, что эти корпорации ищут людей, чтобы заполнить вакансии?
— Извини, Виктор.
Орзини уставился на трубку, когда на линии раздались гудки отбоя. «Не звони нам. Мы позвоним тебе сами», — все еще слышалось ему. Но он уже понимал, что работы у «Даунз энд Розен» ему теперь не видать.
В кабинет просунулась голова Милли:
— Я ухожу. Какой ужасный был день, не так ли, мистер Орзини? Все эти настырные репортеры и бесконечные звонки. — Ее глаза горели от возбуждения.
Виктор мог явственно представить ее сидящей за ужином у себя на кухне и смакующей каждую деталь этого дня.
— Мистер Картер вернулся? — спросил он.
— Нет. Он позвонил и сказал, что останется пока с миссис Коллинз в больнице, а затем отправится прямо домой. Вы знаете, мне кажется, что он неравнодушен к ней.
Орзини не нашел, что сказать.
— Что ж, всего доброго, мистер Орзини.
— До свидания, Милли.
Пока мать одевалась, Меган прошмыгнула в кабинет и достала из отцовского стола письма и заметку с некрологом. Пряча их в свой «дипломат», она молила Бога, чтобы мать не заметила легких царапин, оставшихся от пилки, которой она вскрывала ящик стола. Ей придется рассказать об этих письмах и некрологе, но только не сейчас. Может быть, после поездки в Филадельфию у нее найдется какое-нибудь объяснение.
Она поднялась наверх в свою ванную, чтобы умыться и немного подкраситься. После секундного колебания она решила набрать номер Мака. Он обещал позвонить этим вечером, и ей не хотелось, чтобы он думал, что с ней что-то случилось. «Еще что-то случилось», — поправила она себя.
Ответил Кайл.
— Мег! — это был прежний Кайл, которого радовал ее голос.
— Привет, разбойник. Как дела?
— Великолепно. Но сегодня чуть было не случилась беда.
— Что такое?
— Джек чуть не погиб. Я бросал ему мячик. Он совсем уже научился ловить его, но один раз я бросил слишком сильно, и мяч полетел на улицу. Джек бросился за ним, и тут какой-то парень чуть не наехал на него. Видела бы ты, как этот парень затормозил. Он остановился как вкопанный. Машина прямо присела.
— Я рада, что с Джеком все в порядке, Кайл. В следующий раз бросай ему мяч на заднем дворе. Там тебе хватит места.
— Папа тоже так сказал. Он выхватывает у меня трубку, Мег. Увидимся…
Донесся голос Мака:
— Я не выхватывал трубку. Я пытался дотянуться до нее. Привет, Мег. Тебе уже сообщили все наши новости. А у тебя как дела?
— Мама уже дома, а я собираюсь отправиться завтра в Филадельфию делать телеочерк, над которым бьюсь все последнее время.
— Ты будешь заезжать по тому адресу в Чеснат-Хилл?
— Да, но мама пока не знает об этом. И о письмах тоже.