Он знал, что ему надо позвонить маме. Она велела ему, но он боялся. Если у нее появится хоть малейшее сомнение в том, что он не в Чикаго, она разозлится и заставит его вернуться домой.
Весь день он сидел у окна, наблюдал за домом Меган и ждал ее возвращения. Телефон он подтянул к себе как можно ближе, чтобы не терять из виду дом, заказывая в номер завтрак и ланч.
Дверь он оставил незапертой, чтобы, когда постучится официантка, мгновенно прыгнуть в кровать и отозваться: «Входите». Его сводила с ума мысль о том, что, пока она возится с подносом, он может опять пропустить Меган.
Когда в дверь постучала горничная, а затем попыталась открыть ее своим ключом, путь ей преградила цепочка. Он знал, что внутрь заглянуть она не может.
— Можно я только сменю полотенца? — спросила она.
Он решил, что ему лучше впустить ее. Не надо, чтобы у нее закрадывалось подозрение.
Тем не менее, проходя мимо, она посмотрела на него тем странным взглядом, который бывает у людей, когда они оценивают тебя. Берни изо всех сил постарался улыбнуться ей и сделать так, чтобы его голос звучал искренне, когда благодарил ее.
День подходил уже к концу, когда на дорожке, ведущей к дому, показался белый «мустанг» Меган. Берни прижался носом к окну, напрягая зрение, чтобы поймать ее взглядом, когда она пересекала лужайку перед домом. Увидев ее, он вновь ощутил себя счастливым.
Примерно в половине шестого он увидел, как у дома высадили мальчонку. Если бы не этот парнишка, Берни мог бы прятаться сейчас в лесу, и был бы ближе к Меган. Он бы снимал ее так близко, что мог бы дотронуться до нее рукой. Мог бы видеть ее и быть с ней всегда, когда захочется. Если бы не этот глупый мальчонка. Он ненавидит его.
Обед заказывать он не собирался. Не было аппетита. Наконец в десять тридцать его бдение закончилось. Меган выключила в спальне свет и разделась.
Она был так прекрасна!
В четыре часа в пятницу Филлип спросил Джекки:
— Где Орзини?
— У него деловая встреча в городе, господин Картер. Он сказал, что вернется к половине пятого.
Джекки стояла в кабинете Картера, пытаясь решить, как ей быть. Во гневе Картер становился ужасным. А вот Коллинз никогда не позволял себе этого.
Но теперь боссом был Картер, и прошлым вечером ее муж, Боб, сказал, что она обязана доложить ему, что Виктор Орзини роется в делах по ночам.
— А может быть, это делает сам господин Картер, — гадала она.
— Если это Картер, он оценит твое рвение. Не забывай, что если между ними пробежала кошка, то уйти должен будет Орзини, а не Картер.
Боб был прав. И теперь Джекки твердо сказала:
— Господин Картер, может быть, это и не мое дело, но я уверена, что мистер Орзини приходит сюда по ночам и роется в делах.
Филлип Картер долго молчал, затем лицо у него сделалось жестким, и он произнес:
— Благодарю вас, Джекки. Скажите Орзини, чтобы зашел ко мне, когда вернется.
«Не хотелось бы мне оказаться на месте Орзини», — подумала она.
Спустя двадцать минут они с Милли даже не пытались делать вид, что не слышат, как он разносит Виктора Орзини за закрытыми дверями своего кабинета.
— Я давно подозревал, что ты продаешь наши секреты фирме «Даунз энд Розен», — кричал он. — А теперь, когда мы оказались в беде, ты вообще собрался переметнуться к ним. И тебе, похоже, невдомек, что ты подписывал контракт, который, в частности, запрещает тебе иметь доступ к нашей отчетности. А теперь убирайся отсюда и не утруждай себя сборами. Ты, наверное, уже достаточно унес наших дел. Мы вышлем тебе твои личные вещи.
— Так вот чем он занимался, — прошептала Джекки. — Это совсем плохо. — Ни она, ни Милли не подняли на него глаз, когда он шел мимо них к выходу.
Если бы они сделали это, то увидели бы, что лицо у него было белым от ярости.
В субботу Кэтрин пришла в гостиницу к завтраку Она просмотрела почту, проверила телефонные звонки и долго беседовала с Вирджинией. Решив не оставаться на ланч, она к одиннадцати часам вернулась домой. Здесь она обнаружила, что Меган берет отцовские дела в кабинет и по очереди изучает их там.
— В столовой я не могу сосредоточиться, — объяснила она. — Виктор искал что-то важное, а мы за деревьями не видим леса.
Кэтрин внимательно присмотрелась к дочери. Мег была в шелковой клетчатой рубахе и джинсах. Ее каштановые волосы доходили теперь ей до плеч и были убраны назад. «Вот оно что», — подумала Кэтрин. Волосы у нее стали немного длиннее. И перед глазами возникла фотография Анни Коллинз из вчерашней газеты.
— Мег, я все обдумала и собираюсь принять то предложение насчет «Драмдоу».
— Да ты что?
— Вирджиния согласна со мной. Расходы на ее содержание нам просто не по карману. Я не хочу, чтобы в конечном итоге гостиница пошла с молотка.
— Мам, отец основал «Коллинз энд Картер», и даже в этих обстоятельствах ты должна иметь право на получение компенсации.
— Мег, на компенсацию за потерю дохода можно рассчитывать только при наличии свидетельства о смерти. К тому же теперь, когда предстоят судебные тяжбы, фирма вообще не будет иметь доходов.
— Что на этот счет говорит Филлип? Кстати, последнее время он бывает у нас очень часто, гораздо чаще, чем раньше, когда работал с отцом.
— Он старается быть внимательным, и я ценю это.
— И не более того?
— Надеюсь, что нет. Иначе его ждет разочарование. Слишком много такого, с чем я должна разобраться, прежде чем даже подумать о ком-то. — И тихо добавила: — А вот тебе надо вести себя иначе.
— Что это значит?
— Это значит, что устами младенца глаголет истина. Кайл, который внимательно следит за вами обоими, сообщил не без удовольствия, что Мак целовал тебя.
— Меня не интересует...
— Прекрати это, Мег, — выпалила Кэтрин. Она обошла вокруг стола, резко рванула нижний ящик, выхватила из него пачку писем и швырнула их на стол. — Не будь тем же, кем был твой отец, — моральным уродом из-за того, что не мог простить, что его отвергли.
— У него были все основания, чтобы не прощать свою мать.
— В детстве, да. А, будучи взрослым и имея семью, где его очень любили, нет. Ему, возможно, и не понадобился бы Скоттсдал, если бы он в свое время съездил в Филадельфию и помирился с ней.
Меган удивленно вскинула брови.
— Ты, оказывается, можешь не церемониться?
— Тут ты права. Мег, ты ведь любишь Мака. И любила его всегда. Ты нужна Кайлу. Приди же ты, наконец, в себя и перестань бояться, что Мак окажется настолько слабоумным, чтобы принять Джинджер, если она опять появится в его жизни.
— Папа не зря называл тебя «могучим мышонком». — Меган почувствовала, как на глазах у нее наворачиваются слезы.
— Да, не зря. Когда я вернусь в гостиницу, я собираюсь позвонить тем торговцам недвижимостью. Могу обещать только одно. Я буду повышать ставки до тех пор, пока они не запросят пощады.
В половине второго, перед уходом в гостиницу, Кэтрин заглянула в кабинет.
— Мег, помнишь, я говорила, что уже когда-то слышала о магазине кожаных изделий Паломино. Мне кажется, что мать Анни оставляла такое же сообщение для отца на нашем домашнем автоответчике. Это было где-то в середине марта семь лет назад. Я запомнила это, потому что была неимоверно рассержена на отца за то, что он пропустил твой двадцать первый день рождения. И когда, наконец, он приехал домой и привез тебе в подарок кожаную сумочку, я сказала, что мне хочется огреть его по голове этой сумочкой.
В субботу мать Берни почувствовала себя хуже. Чихать она стала еще чаще, в гайморовых пазухах появилась боль, в горле першило. Ей надо было что-то делать с этим.
Бернард зарос пылью у себя в подвале, она была уверена. В этом не могло быть никаких сомнений. Теперь пыль распространялась по всему дому.
С каждой минутой она все больше злилась и раздражалась. В конце концов, к двум часам терпение у нее кончилось. Она должна спуститься, и навести там порядок.
Вначале она сбросила в подвал веник, совок и швабру. Затем положила в полиэтиленовый пакет тряпки и моющие средства и тоже спустила его вниз по лестнице. Он упал на швабру.