— Да… — прошептала Гермия, уткнувшись в большое и такое уютное плечо Констанса. — Конечно, да… Только никогда и ничего от меня не скрывай. Слышишь, никогда…
— Слышу. И, клянусь тебе, не буду. Я слишком дорого заплатил за свою глупость. Теперь я буду умнее…
Он прижался к ее щеке своей щекой. Она слегка отпрянула.
— Колется, — улыбаясь, объяснила Гермия. — Сколько же ты не брился?
— Три дня. Не ел, не пил, не брился и думал только о тебе…
Интересно, сколько же продлится это неожиданное счастье? Но Гермия старалась не задумываться об этом. Всю жизнь не возможно распланировать, а сейчас ей хорошо. Очень хорошо. И, пожалуй, это самое главное…
— Джамбата, попроси Болу, чтобы она не ставила миринго рядом с Гермией…
— Не ставить миринго? — удивился Джамбата. — Гермия любить миринго. Очень любить…
— Это я знаю не хуже тебя, — рассмеялся Констанс. — Только вот мне почему-то не хочется, чтобы невеста на собственной свадьбе… гм… перебрала миринго. Тут у вас столько красавцев, — посмотрел он на Джамбату. — Вдруг она выпьет миринго, решит, что я не самый лучший, и бросит меня?
— Шутить? — спросил Джамбата. — Гермия любить Конни. Очень любить…
— Понял, понял, — перебил его Констанс. — И все равно, поставь-ка ты миринго подальше от моей невесты…
— Это что еще за дискриминация, — послышался с порога голос Гермии. — Интересно, почему я не могу пить то, что мне нравится?
— Муж и жена… — торжественно начал Джамбата, но Гермия не дала ему продолжить речь:
— Не должны ругаться друг с другом, а, тем более, из-за мелочей… Я все понимаю, Джамбата. Но кто-нибудь объяснит мне, почему Поит не ограничивает Мэгги в напитках?
— Я объясню, — засмеялся Констанс и начал медленно двигаться в сторону Гермии. — Потому что он еще не знает, что такое миринго.
Гермия увидела этот хитрый маневр и попятилась к дверному проему.
— Нет, нет, Конни. Не ходи за мной. Я только что сделала прическу и собираюсь надеть платье. Ты же хочешь видеть меня красивой?
— Я? Я хочу видеть тебя рядом. И даже лучше без платья…
Он мастерски перепрыгнул через стол, вызвав удивление у Джамбаты, и погнался за Гермией.
— Ой, не надо, Конни. Прошу тебя, не сейчас!
Но, невзирая на протестующие возгласы, Констанс схватил ее и заключил в объятия.
— Ты не жалеешь, что мы вернулись сюда? Ты ни о чем не жалеешь?
Он заглянул в зеленые глаза с золотым ободком вокруг зрачка. В них было столько света, столько счастья, что он понял — эти вопросы были лишними…